Идущий
Шрифт:
Возможно, это ощущение заставило Драго потерять ещё минут пять, он лишь разглядывал книги, не решаясь притронуться к ним. Когда он всё–таки взял одну, невероятно светлую для такой вещи, как книга, ему почудился какой–то звук.
Звук наверху, в библиотеке.
Драго застыл.
Он как будто раздвоился, и одна часть требовала, буквально вопила открыть хотя бы эту книгу, просто заглянуть в неё. На худой конец спрятать её за пазуху. Но ни в коем случае не уходить отсюда, из этого затаившегося мира, ни с чем. Другая часть требовала проявить
Он, конечно, не знал, что его ждёт в этом случае. Но вряд ли это станет плюсом, если даже окружение Старха или, от кого там это зависело, посчитает, что он, Драго, прошёл путь ученичества, и ему положено узнать то, что не доступно другим. Даже в этом случае. Причина — он должен идти вперёд той дорогой, какую проложили предшественники, путь разумной постепенности. Ни в коем случае не опережать Судьбу, плавной рекой несущую его к истине, иначе это привлечёт лишь нехорошие обстоятельства, и, в конце концов, истина останется вне пределов его досягаемости. Драго понимал это.
Как и то, что ситуация ухудшится до не предсказуемых глубин, если его вовсе не посчитали готовым подняться на следующую ступень в иерархии Талхов.
Правая нога шагнула к лестнице, одновременно руки протянули книгу к полке. И всё–таки та глубинная сущность живой любознательной личности, горячим потоком будоражившая мозг, заставила на секунду распахнуть книгу. Дрогнувшая свеча едва не потухла. Обманчивый свет позволил увидеть строки всего на мгновение. Прежде чем книга оказалась захлопнута и всунута на прежнее место, Драго заметил, что шрифт разительно отличался от виденного ранее. Он не был таким плавным, изящным, как в современных книгах, скорее жёстким, неумолимым, категоричным. Он был ЧУЖИМ. Подобное действительно могло родиться только в каком–то ином мире.
Вряд ли бы Драго понял смысл этих строк, даже имей он несколько часов, и книга, наконец, оказалась на полке. Уже взбегая по лестнице, он почувствовал, как внутри нечто возопило, требуя вернуться и схватить одну из книг. Тем не менее, было поздно. Драго выскочил из тайника, суматошно опустил люк, и ему показалось, что, несмотря на осторожность, крышка всё–таки хлопнула. Свеча в руке погасла, но, к счастью, была другая, которую он оставлял на полу. Мужчина поправил ковровую дорожку и лишь после этого замер, прислушался.
На секунду возникла мысль, что звук ему померещился, и его окатило волной облегчения. Однако слух тут же что–то уловил. Что–то смутное, малореальное, но всё же появившееся не без помощи живого существа. Чьи–то шаги?
Спустя несколько секунд смутный размытый шорох действительно перешёл в лёгкие шаги. Драго уловил их только благодаря эху. В его сторону кто–то шёл. Мелькнула уверенность, что он пойман, как неудачливый вор–новичок. Наверняка это приближался монах–охранник. То ли он что–то услышал, то ли подошло время возвратиться в библиотеку. Драго увидел себя мечущимся кроликом, ударявшимся о прутья клетки, беспомощно отскакивавшим и снова бросавшимся в бессмысленную борьбу.
Отстранись, воскликнуло то, что являлось стержнем монаха–талха. То, что в нем, прежде всего и тренировал
Драго выпрямился, расслабился. Сделал глубокий вдох.
Где–то, в другой Вселенной, раздавались всё те же неумолимые шаги.
Драго сделал долгий, затяжной выдох, испуская вместе с ним тревогу, завёрнутую в полотно из битого, раскрошенного стекла сотен суматошных обрывочных мыслей. В голове образовалась пустота, после чего на смену ей пришло хладнокровие, упорядоченное и осмысленное, как если бы Драго стоял на вершине холма и просто созерцал линию горизонта, без помех, без спешки.
Благодаря этому Драго смог увидеть ситуацию глазами постороннего. Монах–охранник ещё не заметил его, и какие–то секунды в запасе имелись. Драго уже совершил оплошность — он должен был находиться ближе к выходу и молиться, но никак не стоять в глубине библиотеки. Впрочем, это уже не исправить. Главное — не выдать, что он обнаружил тайную комнату. Он не оставил там следов, никто его там не видел, и, значит, решающим теперь было его поведение, мимика. Он не должен выдать себя сам.
Расслабься, никакого напряжения. Особенно в лицевых мускулах.
Охранник подходил медленно. Он не звал молодого монаха, проходившего в библиотеке ордена час Бдения, он шёл молча. Охранник просто искал его. Драго и не надеялся, что пожилой монах опустится так, чтобы уподобиться женщине, испуганной отсутствием ребёнка. Только не это. Талх, особенно опытный, должен оставаться невозмутимым при любых обстоятельствах, даже в момент собственной казни, хотя это, конечно, уже высшее мастерство.
Наконец, Драго уловил тень, превратившуюся в расплывчатую фигуру. Драго мог опуститься на колени, закрыть глаза, изобразив моление, это как раз совпадало с его предстоящим объяснением. Однако старый монах, скорее всего, почувствует фальшь, поэтому Драго подхватил с пола свечу и двинулся навстречу.
Монах–охранник заметил его, остановился, ожидая. Драго приблизился, тоже остановился на расстоянии трёх метров. Старик впился в него царапающим, ощупывающим взглядом. Он ничего не спросил, не вымолвил ни слова, только рассматривал, как будто хотел определить уже по внешнему виду, чем занимался испытываемый. Драго почтительно молчал. Заговорить первому — не только проявить элементарную невежливость, но и заранее поставить себя на место оправдывающегося.
Кроме того, в эту минуту у Драго мелькнула уверенность, что старик стремился идти бесшумно, стремился увидеть молодого монаха первым. Драго буквально осязал это, силясь выдержать этот взгляд, сотканный из множества не доступных ему мыслей.
Казалось, молчание длилось саму Вечность, вызывающее молчание, непозволительное, какое–то откровенное. Оно клубилось плотным, не позволявшим полнокровно вдохнуть, дымом и одновременно давило тяжким грузом.
— Почему ты здесь? — подал голос старый монах.
Драго ждал этого, и всё–таки охранник заговорил настолько неожиданно, что ему стоило серьёзных усилий сохранить невозмутимое выражение лица. Драго выдержал паузу, чтобы затолкнуть дрожь поглубже, очиститься от неё, и ответил: