Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Ты мыслишь, боярин тебе поверит? — насмешливо фыркнула Надира. — Бутурлин хитер, как черт, и запросто распознает твой обман!
— Не распознает, хозяйка! — поспешил заверить ее пройдоха. — Даже черт не догадается, что мы с тобой действуем заодно!
Надира заколебалась. По-своему, Сопля был прав. Едва ли Бутурлину, сколь искушенным он ни был, могло придти на ум, что мальчишка-литвин исполняет волю татарской княжны.
— Что ж, попробуй, — произнесла она, обдумав слова подростка. — Воистину, тебе не занимать хитрости! Авось не оплошаешь!
— А как насчет мзды? — осторожно поинтересовался Сопля.
— На сей раз я рассчитаюсь честно! — усмехнулась Надира. — Если подведешь боярина под мой выстрел, клянусь именем Аллаха Всемилостивого, я отдам тебе все серебро, коим владею!
— Гляди, хозяйка, ты дала слово! — ухмыльнулся юнец, прежде чем двинуться к опушке. — Жди меня с добычей!
Бутурлин с Газдой едва успели возвратиться в лагерь, как вдали пропели трубы, оповещая Воеводу о приближении Наследника Престола.
Вскоре из-за леса показалось польское войско с отрядом тяжелой конницы на челе. Рыцарей было не больше десятка, поскольку основные силы Унии пребывали нынче близ южных кордонов. Однако нобили, сопровождавшие принца, были вооружены и одоспешены наилучшим образом.
Бутурлин сразу же узнал Королевича по роскошному гребню из павлиньих перьев, венчавшему его шлем. Принц выступал на парадном сером жеребце, его боевого коня, скрытого под доспехами, вел в поводу верховой грум.
Полуденное солнце ослепительно сверкало на латах и украшениях конской збруи, слепя глаза всем, созерцавшим процессию. Со стороны казалось, будто Наследник приехал на праздник, а не на войну.
— И к чему так наряжаться? — глядя на принца и его свиту, не смог сдержать изумления Газда. — В бою от роскоши один вред! Да и недолго ей услаждать взоры. Под ударами мечей сия мишура живо обратится в хлам!
— Надеюсь, ты не скажешь об этом Королевичу? — вопросил казака Бутурлин.
— Я бы сказал, да он слушать не станет! — шумно вздохнул Газда. — Ляхи — народ самолюбивый. У мелкого шляхтича гордыни, как у Магната! Что тогда о королевских чадах толковать?
— Вы бы придержали языки! — сурово воззрился на побратимов Воевода. — Не ваше дело обсуждать монархов!
— Да разве мы обсуждаем? — хитро подмигнул шляхтичу казак. — Просто жаль с такой красотой идти на войну!
Пока он сие говорил, рать Наследника вступила в пределы польского лагеря. Дав коню шпоры, Кшиштоф выехал навстречу Королевичу и поклонился ему в седле.
— Рад видеть тебя, Вельможный Принц! — приветствовал он Казимира, не поднимая взор. — Жаль только, что не смогу принять тебя во вверенном мне остроге…
— Я тоже рад видеть тебя, пан Кшиштоф! — сдержанно улыбнулся сын Яна Альбрехта. — Сказать по правде, мне до сих пор не верится, что ты дал узурпатору захватить замок!
Воевода мучительно застонал.
— Я знаю, мне нет оправдания! — произнес он, скорбно качая головой. — Враг выманил меня из Самбора, устроив набег на поселение углежогов. В мое отсутствие тать Рарох подошел к замку и уговорил стражу пустить его вовнутрь…
Сам не знаю, как ему сие удалось! — лицо Воеводы исказила гримаса, в коей ярость смешалась с болью. — Я готов понести наказание!
— Наказание не изменит наши дела к лучшему, — вмешался, выезжая из-за спины Королевича, Сапега. — Поведай лучше, пан Кшиштоф, как нынче ведет себя неприятель?
— Засел в замке, словно медведь в берлоге! — недовольно проворчал Самборский Владыка. — Правда, незадолго до вашего приезда он все же осмелился высунуть нос из острога!
Но о сем лучше толковать не со мной. Боярин Бутурлин и его вассал ходили к узурпатору на переговоры и были удостоены внимания Рароха!
— Вот как? — перевел любопытный взгляд на Бутурлина и Газду Королевич. — Он, что же, соблаговолил к вам выйти?
— Я разумею твое удивление, Вельможный Принц, — ответил Казимиру, склонившись в седле, Дмитрий, — но тому, что Рарох пожелал говорить с нами, есть причина.
Позавчера мы встретили его на постоялом дворе и успели сперва подраться, а затем попировать. Посему он принял нас, как добрых знакомых…
— Ты молвишь, вы сначала вступили в драку, а после трапезничали? — смерил московита недоверчивым взором Принц. — В подобное нелегко поверить!
— Нам его поступки тоже сдавалить дивными, — согласился с Наследником Унии Бутурлин, — но таков уж пан Рарох! Он человек прямой и щедрый. Сквозь его суровость проглядывает чуждая коварству душа.
— Ну да, захват острога, никак не назовешь коварным! — усмехнулся в усы Сапега. — О чем же вы толковали с Рарохом под стенами Самборской твердыни?
— Я попытался убедить его оставить замок и убраться восвояси, — ответил Дмитрий, — но у меня ничего не вышло! Рарох одержим страстью вернуть себе земли, отнятые некогда Королевской Династией…
— Он еще смеет сомневаться в нашей справедливости! — оборвал его гневным возгласом Королевич. — Сей Рарох еще дерзновеннее, чем я о нем думал!
— Обида — великая сила, Королевич, — вымолвил Сапега, — а у Рароха она, похоже, копилась годами…
— Но захват Самбора — это лишь начало его мести роду Ягеллонов, — продолжал Бутурлин. — Зная, что в одиночку ему не удержать замок, Рарох вступил в союз со шведами!
— Час от часу не легче! — покачал седой головой Канцлер. — Но, сказать по правде, я не удивлен.
Шведы давно искали мятежного литвинского князька, коий бы попросил их о помощи в борьбе против Унии. И, судя по всему, они такого молодца нашли!
Вопрос в ином: что нам теперь с ним делать?
— Для меня сие — не вопрос! — надменно усмехнулся Королевич. — Мы должны без промедления выбить из Самбора негодяя, чтобы прочим любителям бунтовать неповадно было захватывать остроги!
— Но есть еще одна опасность, — вставил слово Сапега. — Пока мы будем осаждать Самбор, с моря подойдут шведы и ударят нам в спину…