Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Делай, как знаешь, — произнес наконец швед — но прежде отдай мне оружие. Чтобы всем нам было спокойнее…
Один из его людей шагнул к датчанину и, вынув из его ножен тесак, сунул себе за пояс. Харальд в ответ на это лишь недоуменно пожал плечами.
Когда приготовления к высадке были завершены, суда, подняв якоря, направились к берегу. Впереди, указывая путь, шла лоцманская шхуна, за ней продвигались коги с натянутыми меж бортов канатами отмеренной Харальдом длины.
Береговая черта, объятая пеной прибоя, надвигалась на них из тьмы. Как когда-то на Готланде, Магнуссен вновь вступил в игру со смертью…
Он внутренне подобрался, услышав по левому борту сочный хруст напоровшегося на подводную скалу кога. Спустя миг подобные звуки раздались справа и позади. Бледный, как полотно, Ральф замер, не веря в происходящее.
Расчет Харальда оправдался. Длины канатов, натянутых меж корабельных бортов как раз хватило, чтобы посадить коги на зубья подводной гряды.
Легкая шхуна прошла над ними, не зацепив отмели, в то время как низко осаженные корабли напоролись на рифы, с треском ломая борта и кили.
Оцепенение Ларса не было долгим. Ему хватило мгновения, дабы понять, что ушлый датчанин его провел. Три кога разваливались на глазах у шведа, над морем стоял исполненный ужаса крик тонущих наемников.
Исправить что-либо Ларс был, не в силах. Все, что ему оставалось, — это отплатить вероломному датчанину за измену. Обернувшись, куратор увидел на лице Магнуссена злорадную ухмылку.
— Чего медлите, болваны! — исступленно заорал он на своих подручных. — Убейте датскую крысу!!!
Сказать сие оказалось проще, чем осуществить, и люди Ларса тут же убедились в этом. С проворством, коего никто не ждал от калеки, Харальд проскользнул под мечом соглядатая, выхватывая у него из-за пояса свой тесак.
Прежде чем наемник осознал ошибку, датчанин вогнал лезвие ему в затылок и, крутнувшись на здоровой ноге, сходу рассек брюхо второму из нападавших.
Ларс схватился за рукоять меча, но было поздно. Не успев обнажить клинок, его кисть упала на палубу, отрубленная Магнуссеном.
Швед застыл в немом изумлении, переводя взгляд с утраченной руки на пирата. Все, о чем его предупреждал Ральф, стало правдой. Харальд оказался еще опаснее, чем мнил его куратор, но воспрепятствовать ему Ларс был не в состоянии.
— Я знал лишь одного человека, обнажавшего меч быстрее меня, — произнес он, обращаясь к искалеченному шведу, — и это был не ты! Жаль, что все так случилось, но те, кто мне роют яму, долго не живут!
Произнеся сии слова, он взмахнул клинком, и голова Ларса откатилась к фальшборту. В следующий миг датчанин был вынужден отпрыгнуть в сторону. У самых его ног в палубу вошла арбалетная стрела.
Как и на многих кораблях той эпохи, к одной из мачт шхуны было приделано «воронье гнездо» — бочка для смотрящего вдаль моряка. Ныне там гнездился арбалетчик, чей выстрел едва не стоил Харальду жизни.
Датчанин не имел лука, чтобы послать в ответ стрелу, но с ним была вещица, способная поспорить по действенности с самострелом наемника.
Вынув из-за пояса пращу с вложенной в чашку свинцовой пулей, Харальд взмахнул ею, и сраженный в переносицу стрелок выронил оружие.
Больше на шхуне у Магнуссена не осталось врагов. До смерти напуганные моряки жались к корме, боясь прогневить скорого на расправу убийцу.
— Спустите на воду лодку и поднимите над ней парус! — властно наказал мореходам Харальд. — Сделаете все, как скажу, — останетесь живы. И поспешите убраться отсюда, пока не поздно. Скоро здесь будет жарко!
Прежде чем экипаж шхуны пришел в себя от потрясения, он сошел в лодку, и, управляя парусом здоровой рукой, направил челн к берегу. Обернувшись к корме, датчанин увидел вспыхнувшее над морем зарево.
Это пылал один из когов, зажженный упавшим с мачты масляным фонарем. Горящее масло разлилось по палубе, мгновенно превратив корабль в гигантский факел. Среди буйства пламени по палубе метались фигурки людей, стремившихся вырваться из огненного ада.
Те, кому повезло добежать до фальшборта, искали спасение от пожара в воде. Но едва ли вода была милосерднее огня. Мало кто сумел бы доплыть до берега во тьме, затопившей мир после того, как погас тонущий парусник.
Харальд представил ярость Бродериксена, узнавшего о гибели снаряженной им экспедиции, и ощутил тревогу. Впрочем, ему не впервые приходилось наживать могущественных врагов.
«Главное, что я вырвался из твоих когтей, господин Ральф! — подумал датчанин, вдыхая полной грудью запах моря. — А там поглядим, кто из нас кого переиграет!»
Ведомый им челн стремительно двигался к побережию Литвы.
Глава 57
За свою долгую жизнь Кременецкий Каштелян Прибыслав повидал всякое, и мало что в бренном мире могло его удивить.
Но за последние сутки седоусый рыцарь не раз имел возможность убедиться в том, что чувство изумления его отнюдь не покинуло.
Шляхтич едва успевал исполнить один наказ Самборского Воеводы, как тут же получал иной, отменявший прежнее повеление. С утра гонец привез ему грамоту, в коей Кшиштоф требовал от подчиненного выступать силами конной хоругви на Самбор.
Но стоило Кременецкому отряду покинуть стены родной цитадели, как другой посланник Воеводы доставил Каштеляну наказ идти к побережию для защиты оного от нашествия с моря…
Все это не доставляло старому шляхтичу радости. Он не ведал, в каком количестве высадится на берег неприятель, и сможет ли Прибыслав выстоять против него силами одной хоругви.
Сбивчивый рассказ гонца о захвате замка Рарохом тоже не прояснил рыцарю картины событий. Ему с трудом верилось в легкость, с коей мятежники завладели Самборской твердыней.
«Наверняка не обошлось без измены! — горько вздыхал про себя Прибыслав. — Кто-то оповестил татей о том, что Кшиштофа нет в остроге, кто-то открыл им ворота! Как же быстро все завертелось! Не успели прогнать из крепости самозванца, как пришла новая беда — враг из-за моря!»