Идя сквозь огонь
Шрифт:
К порядку приучены. За всю беседу ни один из них слова не проронил. Зато господину оба внимали, словно пророку! Не берусь утверждать, но, похоже, он и есть лазутчик Султана!
— Да нет, едва ли… — растерянно произнес шляхтич. — Что Султановому шпиону разведывать в Поганине? Здесь нет никаких секретов: ни мощных пушек, ни конной дружины…
— Быть может, сие и привлекло его в Поганин? — предположил Дмитрий. — Такой город может стать легкой добычей турок. А когда они закрепятся здесь с пушками да конницей, выбить их отсюда будет непросто!
— Возможно, ты и прав! — помрачнел Воевода. — Что ж, тогда стоит притащить ко мне сего Демира и допросить его с пристрастием!
— Боюсь, он не станет дожидаться, когда за ним придет стража, — покачал головой Дмитрий, — а поспешит убраться из Поганина…
— Поглядим, — процедил сквозь зубы пан Тадеуш, — тем паче, что я не намерен посылать за ним стражу. У меня есть люди, куда более способные выслеживать татей…
— Эй, Марек! — обернулся он к седоусому стражу, терпеливо ожидавшему наказов господина у двери. — Передай главам воровской братии, чтобы сыскали купца Демира и приволокли его ко мне!
— Может, тебе понадобится моя помощь? — вопросил шляхтича Бутурлин. — Все-таки я знаю турка в лицо и смогу его опознать…
— Не беспокойся, брат! — махнул рукой Тадеуш. — мои люди справятся с ним и без твоей помощи! Отдохни лучше с дороги, отведай моего гостеприимства!
Вскоре нам принесут брагу и снедь, а заодно угощение для твоих подручных. Посидим, вспомним былое! Ведь нам есть что вспомнить?..
— Что ж, буду рад разделить с тобой вечерю! — принял предложение шляхтича Дмитрий. — Об одном молю: пусть стража не сводит глаз с пойманного мной татя. Лишь ему ведомо, где нужно искать княжну Корибут!
— Мои люди будут охранять его, как святыню, — Воевода самодовольно погладил округлившийся живот, — и кормить, как на убой. Досадно будет, если вор, околев от голода, унесет свою тайну в могилу!
— Не могу даже помыслить, насколько! — согласился с приятелем, Бутурлин.
Надира очнулась в темном погребе, связанная по рукам и ногам. Она не помнила, как попала в подземелье и сколь долго пробыла без сознания.
Со всех сторон девушку обступали сырые глинистые стены, от коих несло плесенью и гнилью. Вдали гулко капала вода. Надира ощутила себя погребенной заживо.
Она силилась понять, как сталось, что недруг так легко захватил ее в плен. Всю дорогу от гостиницы до места засады дочь Валибея зорко оглядывалась по сторонам, но так и не заметила слежки.
Ни одна душа не проявила к ним с Соплей интереса по пути к сгоревшей ратуше. Неужели враг, оглушивший Надиру, заранее подстерегал ее в мертвом доме?
Впрочем, раздумия о допущенной оплошности недолго терзали девушку. Куда больше ее заботила мысль о том, как вырваться из плена. Она не ведала, кто ее похитители, но в любом случае добра от них ждать не приходилось…
Враг, оглушивший ее, едва ли бил в полную силу. Разбитые губы девушки кровоточили, но зубы, к счастью, уцелели. Нос тоже не пострадал, хотя голова ныла, словно после удара по шлему булавой.
Пока дочь Валибея была без сознания, тати обобрали ее до нитки. Они присвоили кошелек, отнятый Надирой у Сопли, саблю и спрятанные за голенищами сапог метательные ножи.
Единственным оружием, не отнятым ими у Надиры, был персидский меч, обернутый вокруг стана девушки. Врагам не пришло на ум, что в поясе воительницы спрятан гибкий, острый, как бритва, клинок, ожидающий часа, когда его хозяйке развяжут руки.
Это дарило ей надежду на спасение. Надира знала, что если ее развяжут, она сумеет за себя постоять. Пока же ей не оставалось ничего иного, как ждать возвращения похитителей.
Ожидание было недолгим. Вскоре над головой у девушки загремели шаги и тяжелая дверь, запиравшая вход в подвал, со скрипом отворилось. В глаза Надире брызнул свет, показавшийся ей после мрака подземелья нестерпимо ярким.
Затем в погреб спустились какие-то люди, резко подняли ее за локти и поволокли вверх по лестнице. В считанные мгновения Надиру втащили в просторное помещение и поставили на ноги, прислонив к стене.
Превозмогая резь в глазах, она огляделась по сторонам. Напротив девушки возвышался длинный стол, обращенный к ней незанятым торцом. На тянувшихся вдоль стола лавках и во главе его восседали какие-то люди, с любопытством разглядывавшие гостью.
Собрание выглядело довольно пестро. Одни из сидящих за столом походили видом на татей с большой дороги, другие, напротив, манерами и изысканностью нарядов могли поспорить с провинциальной шляхтой.
Однако хищность, сквозившая в их взорах, не оставляла у Надиры сомнений в том, что холеные господа ничуть не благороднее, своих свирепых соседей.
У одних из собравшихся к поясам были привешены широкие тесаки и ножи, другие опирались на рукояти рыцарских мечей. Надира насчитывала в помещении дюжину человек, вид коих свидетельствовал о том, что им не впервой отнимать чужую жизнь.
Возглавлял компанию широкий, как комод, муж с тяжелой челюстью и глазками-буравчиками, впившимися в Надиру пристальным взглядом, едва его подручные выволокли девушку из подвала.
— Кто будешь, красавица? — гнусаво произнес он, обращаясь к гостье. — С чем пожаловала в наш добрый Поганин?
Надира не ответила. У нее не было желания откровенничать с разбойным сбродом.
— Немая, что-ли? — осведомился с каким-то детским изумлением гнусавый. — Вот досада! Ну да ничего, мы тебя быстро излечим от немоты. Спляшешь перед нами на горящих углях — быстро вернется дар речи!
— Истину молвишь, Деряба! — вякнул, выбежав из-за спин сидящих за столом татей, Сопля. — Пусть спляшет на углях! Будет знать, чума татарская, как отнимать деньги у честных воров!
— Так она татарка? — криво ухмыльнулся Деряба. — Что ж, не часто к нам татары забредают! А я-то думаю, отчего у нее нет креста на шее? А она, выходит, язычница!..