Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Что скажете, Отто, хороша добыча?! — обернулся к гостю с довольной ухмылкой фон Тилле. — Скоро зима и волчьи шкуры будут нам как нельзя кстати! Юрген, Гюнтер, добейте зверя!
Его подручные слезли с коней и двинулись к пленнику, на ходу обнажая клинки. Встав сбоку, дабы не замараться в крови, бородатый Гюнтер перерезал зверю горло.
— Согласитесь, недурно придумано! — воскликнул Коронер, наблюдая за тем, как его люди освежевывают мертвого волка. — Кривое острие, кусок мяса в качестве приманки,
— И впрямь умно! — неохотно согласился с ливонцем Грюненберг. — В изобретательности вам не откажешь…
— Увы, волчий крюк — не мое детище! — досадливо вздохнул фон Тилле. — В тех краях, откуда я родом, охотники пользуются им издавна.
Я показал вам его не для хвастовства. Просто хотел, дабы вы осознали, что сложные вопросы порой разрешаются весьма просто!
— Если вы, Герберт, такой мастер в решении сложных дел, может, подскажете мне, как оправдаться перед Капитулом за неудачу в убийстве Короля? — грустно усмехнулся Отто.
— Я мыслю, вам не в чем оправдываться перед высшими чинами Братства. Не ваша вина в том, что враги Ордена известили поляков о грядущем покушении.
К тому же, вы добыли весьма ценные сведения о готовности турок действовать в союзе с нами против Унии!
— Вы вспомнили мою беседу с Османским лазутчиком? — не удержался от улыбки Грюненберг. — Вот уж не думал, что сия история так глубоко врежется вам в память!
— Меня удивляет, друг мой, что вы сами не цените важность содеянного вами! — укоризненно покачал головой Коронер. — Иначе вы бы не страдали так из-за срыва ваших замыслов!
— Что же такого важного я свершил? — вперил в ливонца недоуменный взгляд Отто. — Просветите меня, Герберт, а то мне невдомек…
— Вы получили помощь от посла Османской Порты. До сих пор сего не удавалось ни одному из представителей католических Орденов Европы!
— Вот вы о чем! — грустно усмехнулся Грюненберг. — На вашем месте я бы не спешил радоваться. Интересы Тевтонского братства просто совпали с чаяниями Османов, вот турок и подарил мне свободу.
Его слова о единстве наших целей — не более, чем попытка расположить меня к себе. Впрочем, даже если сарацин был со мной искренним, сие не значит, что он говорил от имени Султана!
— Не думаю… — холодно проронил фон Тилле. — К чему сарацину пробуждать в вас симпатию, не вынашивай он замысла общих с вами дел?
И насчет того, что говорил он от себя лично, я сомневаюсь. Турецкая держава деспотична по своей сути. Едва ли посланник Порты посмел бы высказать мысль, противоречащую помыслам своего Владыки. Как кличут сего сарацина?
— Он назвался Демиром-Агой, — ответил Отто, — однако я не уверен, что это его подлинное имя…
— Для чего ему вас обманывать? — пожал плечами ливонец. — Я мыслю, турок представился, дабы вам было проще его найти!
К тому же, здравый смысл подсказывает, что Демир-Ага и сам будет искать встречи с главами Тевтонского Братства. Похоже,
Османы нуждаются в союзниках для борьбы с Унией и Русью, а это значит, что они не столь сильны, как о них толкуют. Еще год назад союз Порты и католических Орденов казался немыслимым делом, ныне же дети Магомета сами идут нам навстречу!
— Но стоит ли принимать их предложение? — усомнился в правильности союза с Османами фон Грюнберг. — Вступить с нехристями в сговор против Унии — для католического Ордена урон чести…
— Во-первых, такой союз наверняка будет тайным, — хитро прищурился фон Тилле, — а во-вторых, Братство Девы Марии уже вступило в союз с неверными, поддержав некоего Валибея.
Скажите, разве соглашение с турками бесчестнее альянса с татарами?
Отто промолчал, не найдя возражений. Осведомленность фон Тилле о тайной дипломатии Тевтонского Братства несколько обескураживала его.
— Мы живем в такое время, когда понятия о чести и благородстве отступают перед требованиями политической выгоды, — продолжал, меж тем, Коронер, — и Московская Русь, и Турецкая Порта — в равной степени наши недруги. И если они сойдутся в битве, католический мир от этого лишь выиграет!
Турки хотят ослабить Русь? Что ж, можно помочь им в сем деле!
Вместе с Султаном мы разорвем Московию на части. Пусть берут себе южные земли схизматиков. Мы, в свою очередь, отнимем у Москвы, ее северо-западные владения!
— Однако, завладев востоком Руси, турки придвинутся и к нашим границам… — резонно заметил фон Грюненберг. — Не слишком ли опасную игру вы затеваете, Брат Герберт?
— В борьбе, которую мы ведем, без риска не обойтись! — покачал головой ливонец. — Но сей риск оправдан. Сражаясь друг с дружкой, Москва и Порта истощат свои силы.
Московская Русь, скорее всего, перестанет существовать как держава, Турки же, понеся большие потери, будут вынуждены остановиться в продвижении на Запад…
— Прекрасно! — воскликнул, прервав собеседника, Отто. — Но зачем нам объединяться с турками, если они и без нас намерены напасть на Русь с востока?
— Как видно, без помощи Орденов Султан не решится вступить в войну с Москвой, — усмехнулся фон Тилле, — и я его разумею! Он мнит, что, напав на Русь с запада, мы оттянем на себя часть московской рати с восточных границ и тем самым облегчим ему вторжение в русские земли.
Однако и его действия принесут нам пользу! Поскольку лучшие силы Руси будут скованы борьбой с Османами на востоке, мы легко захватим союзные Москве Новгород и Псков.
Если наши войска выступят одновременно с турками, Русь окажется меж двух огней, как в старые добрые времена!
— Не все так просто, как вы говорите… — задумчиво промолвил Отто. — Я ненавижу Русь не меньше вас, Герберт. Но даже для ее уничтожения я бы не рискнул вступить в сговор с Османской Портой. Такой союз может навлечь на нас беды!