Идя сквозь огонь
Шрифт:
— А ты как думала? — усмехнулся отец. — И за стол сядешь, и родственницей назовешь, от тебя не убудет!
— Не бывать сему! — взъярилась Барбара. — Да я, скорее, прибью ее, чем назову золовкой!
— Ты мне брось эти штучки! — рассвирепел Князь. — Не внемлешь уговорам — я найду иной способ тебя усмирить!
Всыплю розг и отправлю в поместье под замок! Посидишь взаперти, может, дурь из головы и выветрится. Ишь чего надумала, отцу прекословить!
Барбара умолкла, поняв, что перешла дозволенные границы дерзости. Нрав Князя был крут, и он вполне мог исполнить свою угрозу…
Но дочь Магната не привыкла отступать перед трудностями. Опасаясь прогневить отца, она стала действовать тайно. В сознании Барбары вызрел хитроумный замысел, как избавиться от соперницы чужими руками.
На днях в Краков приехал Ксаверий Бур-Корибут, двоюродный брат Эвелины. После гибели Князя Жигмонта и его сына Вилько Ординат Корибутов должен был отойти ему в держание как родственнику по мужской линии.
Передача владений могла состояться лишь, по возвращении Яна Альбрехта из южного похода, но это не мешало шляхичу навещать кузину в Краковском замке.
Впервые он появился здесь в марте, когда на земле еще лежал снег. Такой же прохладной, как первый весенний месяц, была его встреча с Эвелиной.
Со стороны Бур-Корибута это был всего лишь визит вежливости. Посочувствовав для приличия горю княжны, он стал расспрашивать Эву о состоянии дел в поместье и о сроках перехода Ордината в его собственность.
Узнав, что передача владений Корибутов отложена до возвращения Короля, шляхтич покинул Краков и не объявлялся здесь без малого, полгода.
Однако в том, что он вновь проявил интерес к кузине, не было ничего дивного. До Ксаверия дошел слух, что Королева ищет претендента на руку и сердце княжны.
Наследнику титула Корибутов было мало их поместий и замка. Приданое Эвелины, добытое для нее отцом, представлялось Ксаверию более жирной добычей, чем родовые земли княжеской династии.
Но завладеть им честолюбивый шляхтич мог лишь одним способом — женившись на кузине. А сделать сие было весьма непросто.
Во-первых, королевская чета, положившая глаз на приданое Эвы, не подпускала к девушке соискателей ее руки, кроме родственников самих Ягеллонов. Во-вторых, княжна не испытывала к Ксаверию любовных чувств.
Желая приблизить Эву к себе и вывести ее из-под королевской опеки, шляхтич явился к ней с предложением вернуться в отчий дом.
Напомнив Эве о родственных связях, он клятвенно пообещал предоставить кузине полное содержание под крышей фамильного замка. Ксаверий рассчитывал, что привязанность к родительским стенам побудит княжну принять его покровительство, а со временем он склонит ее и к браку…
Но замысел Бур-Корибута с треском провалился. Выслушав его предложение, Эвелина ответила шляхтичу вежливым отказом.
Как выяснилось, она была влюблена в какого-то безродного московита и грезила лишь им. Свое же наследство княжна собиралась отдать сродной сестре Ванде, пребывавшей на попечении деверя.
Никогда еще Ксаверий не чувствовал себя столь уязвленным. Мало того, что Эва предпочла ему дикаря-схизматика, так еще она хотела лишить кузена богатств, кои он в мыслях уже видел своими.
Изменить что-либо Бур-Корибут не мог. Ему оставлось смириться с судьбой и довольствоваться тем, что само шло в руки.
Попировав неделю с другими нобилями, он уже решил возвратиться в поместье, когда в замковом парке его встретила Барбара Радзивил.
— Прими мои соболезнования, шляхтич! — сходу произнесла она, привествовав Ксаверия. — Как это досадно — быть отвергнутым дамой сердца!
— О чем ты, княжна? — осторожно вопросил ее Бур-Корибут, не желавший обнародования своего разговора с Эвелиной. — Не возьму в толк, кто кого отверг?
— Полно, шляхтич! — очаровательно улыбнулась Барбара. — Не спрашивай, откуда мне сие известно, но я знаю, ты хотел обвенчаться со своей кузиной, а она тебе отказала!
Ксаверий поймал себя на мысли, что, если бы на месте дочери Магната оказался кто-нибудь другой, он выбил бы наглецу зубы за подобные речи.
— Вдвойне обидно, — продолжала, меж тем, княжна Радзивил, — что такому видному мужчине предпочли неотесанного рябого варвара!..
Ксаверий и впрямь был недурен собой. Высокий, пождарый, с прямым носом и лихо закрученными усами. Портили его лишь ранние залысины над лбом и взгляд, остававшийся холодным и пустым, даже когда шляхтич улыбался.
Он и сам мнил себя одним из первых красавцев королевства, посему слова собеседницы больно укололи его самолюбие.
— Я вижу, ты веришь сплетням, княжна, — нобиль выдавил из себя улыбку, хотя в душе его клокотал гнев. — Хотелось бы знать, кто из придворных распускает обо мне подобные слухи!
— Но хуже всего, — пропустила мимо ушей его слова Барбара, -
что приданое Эвы от тебя тоже уплыло…
— О приданом княжны я думал меньше всего! — вспылил шляхтич. — Мне вполне хватит и ордината Корибутов!
— Что такое ординат? — пожала плечами княжна. — Леса да болота, кое-где пашни. Сотня-другая деревень, населенных глупыми, ленивыми мужиками…
Не они составляют главное богатство рода Эвы, а города и земли, кои отец отписал ей, в приданое. Князь Жигмонт не унаследовал их от предков, а приобрел за деньги у датских колонистов.
Тем самым он позаботился о том, чтобы никто не смог отторгнуть у дочери ее наследство. Перейти к другому сии земли могут лишь в том случае, если княжна сама откажется от них…
Но она не откажеся, — с напускной грустью вздохнула Барбара, — а если и откажется, то не в твою пользу…
— Куда ты клонишь, княжна? — Ксаверий уже догадался, что дочь Радзивила затеяла с ним разговор не из праздного желания разозлить его. — Говори начистоту!