Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Я знаю, каково тебе, Княже, — с сочувствием произнесла она, — не каждый день враги покушаются на твою жизнь. При дворе моего отца убийство претендентов на трон было частым явлением, но я так и не смогла привыкнуть к сему…
— Знать бы, кто из недругов послал убийцу! — тряхнул головой Иван. — Я бы достойно отблагодарил его за науку! В сей раз мне грозила смерть от пули, чего следует ждать в грядущем? Тати могут подкупить моего постельничьего, чтобы тот удавил меня во сне, подослать куховара, коий подсыпал бы
— Не растравляй себе душу понапрасну, Княже! — положила ему руки на плечи Софья. — Гнев — плохой советчик. И если ты подчинишься ему, врагам будет легче управлять тобой…
Давай рассуждать трезво. Что нам известно о твоем несостоявшемся убийце?
— То, что он вольно владеет русской речью и ведает наши обычаи… — неохотно изрек Иван. — Возможно, он — отпрыск одного из мятежных Князей, изгнанных мной из пределов Московии за измену русскому делу…
— Возможно, — согласилась с ним Софья, — но у меня нынче другое на уме. Помнишь, что сказывал давеча о сем тате приятель Бутурлина?
— Степняк с дивно обритой головой? — уточнил Великий Князь.
— Он самый, — кивнула его жена. — Если мне не изменяет память, он рек, что лазутчик подбивал казачье войско идти в поход на Унию.
Иначе говоря, рассчитывал ослабить Польшу чужими руками. Но кому было выгодно ее ослабление? Лишь той державе, что грозит Польской Короне войной…
— Швеции? — поднял на супругу любопытный взор Иван.
— Я не уверена в том… — покачала головой Великая Княгиня. — Но согласись, Княже, шведам был на руку сей поход!
— Без сомнения! — прижал к губам ее ладонь благодарный Властелин. — Знаешь, Софьюшка, с твоим разумом тебе, а не мне следовало родиться Московским Государем!
— Мне для счастья достаточно быть подле Московского Государя! — скромно улыбнулась Софья. — И, когда сие нужно, помогать ему советом!..
— Светлейший Князь, к тебе боярин Воротынский! — возвестил своему Владыке придворный глашатай. — Молвит, что у него для тебя есть новость!
— Вот как? — приподнял бровь Иван. — За последние сутки новости сыпятся на меня, как из рога изобилия. Поглядим, что за весть принес боярин Михайло!
Воротынский явился к Владыке не с пустыми руками. Вслед за ним в княжью светлицу вошли двое гридней, один из коих держал в руках кожаную мошну, другой — длинный предмет, завернутый в рогожу.
— Что это, боярин? — спросил у Воротынского Иван.
— Ты должен сие узреть, Государь! — взволнованно произнес, поклонившись ему в пояс, распорядитель двора, — Бог свидетель, подобного творения я еще не встречал!
Гридни развернули рогожу, и глазам Князя предстала пищаль диковинного вида. Ее булатный ствол был помещен в деревянную трубку, придававшую ему сходство с посохом, а приделанное с помощью винтов ложе неопытный глаз мог принять за столярный рубанок.
Но больше всего Ивана
В прилагавшейся к пищали мошне хранилась дюжина свинцовых пуль и пара ключей, коими лазутчик свинчивал воедино разрозненные части сего хитроумного оружия.
— Искусная работа! — не смог удержаться от похвалы Великий Князь. — Это из нее в меня целился тать?
— Из нее самой! — подтвердил его догадку Воротынский. — Я дал оглядеть сию ручницу нашим оружейникам. Пусть поучатся у чужеземных мастеров! Может, и они сотворят подобную пищаль!
— Что ж, ты верно поступил, Михайло! — одобрительно кивнул ему Князь. — Будет хоть какой-то прок Московской Державе от покушения на мою жизнь! Это и есть твоя новость?
— Имеется еще одна, Государь! — торжественно вымолвил боярин, склоняясь над чудо-оружием. — Я могу сказать, в какой стороне оную ручницу произвели!..
Похоже, тать, целившийся в тебя, пожелал скрыть сие и запретил оружейнику класть на пищаль клеймо. Но того подвело честолюбие, и он нарушил запрет. Впрочем, клеймо на свое изделие он поставил так, чтобы заказчик о нем не догадался. Я сам нечаянно его обнаружил!
Сказав это, Михайло отвинтил колпачок, закрывавший казенную часть пищали, и повернул его тыльной стороной к своему Владыке. На очищенном от пороховой гари донце колпачка был отчетливо виден травленный обрис лебедя.
— Верно, клеймо… — задумчиво протянул, разглядывая его, Иван. — Ты не расспрашивал наших оружейников, чей это знак?
— Уже разузнал! — Воротынский лучился радостью, как мальчишка, коему отец-ратник впервые позволил надеть свой шелом. — Лебедь — герб известной в Стокгольме оружейной мастерской!
Иван и Софья переглянулись между собой. Княгиня не смогла сдержать торжествующей улыбки.
— То, что ты свершил, достойно награды, — произнес, обращаясь к боярину, Иван, — я не забуду твоей услуги!
— Если уж кого и награждать, то Бутурлина и его компанию! — усмехнулся Воротынский. — Они добыли пищаль, я лишь распознал клеймо…
— Если награждать сию троицу за все их добрые дела, моя казна опустеет, — грустно вздохнул Князь, — ибо они за неделю принесут державе больше пользы, чем иные бояре за целый год!
Мне даже грустно, что завтра Бутурлин с друзьями покинет Москву…
Но нынче, когда мы знаем, кто подослал ко мне убийцу, нельзя сидеть сложа руки. Мы нанесем недругу удар, да такой, чтобы он содрогнулся! И нанесешь его ты, Михайло! Разумеешь, о чем я?
— Как не уразуметь! — расплылся в довольной улыбке боярин, догадавшись, куда клонит Владыка. — Завтра же поутру и грянем! Устроим праздник Столице!..