Иерусалим правит
Шрифт:
К сожалению, тогда мне показалось, что я выбрал самую опасную из возможных дорог.
Той ночью мы попытались изучить карту при свете факела, время от времени всматриваясь в дюны и величественные звезды — мы изо всех сил старались определить наше местоположение. Звезды были видны так же отчетливо, как на астрологической схеме, каждая светящаяся точка отличалась от других, все созвездия превосходно просматривались, но мы не умели по ним ориентироваться. Мы надеялись отыскать большое поселение, где можно было приземлиться, рискуя, что кто-нибудь еще начнет палить в нас наугад. Такие проблемы возникали у всех первых воздухоплавателей в Европе; всякий раз, когда они приземлялись, их тут же атаковали местные крестьяне. У нас, по крайней мере, было преимущество: наш «гатлинг», несколько заряженных револьверов «уэбли» и мой «ли-энфилд». Я по-настоящему страдал, вспоминая о друге. Какую он совершил глупость, что не отправился с нами, — но так же, как он отвечал за последствия своего решения, я вскоре, без сомнения, отвечу за собственный выбор. Поскольку Рози фон Бек не отступала, а «снежок» помогал справиться с волнением, мне не оставалось ничего иного, кроме как вернуться к нашим обычным занятиям, моля Бога о том, чтобы он проявил к нам милосердие и не позволил погибнуть
Я начал пересказывать ей странные истории о Сахаре. Рози требовала самых точных деталей, вынуждая меня сообщать о своих египетских приключениях больше, чем мне бы хотелось. И все же, превращая те ужасы в художественные повествования, я чувствовал себя гораздо лучше. Знание, которое я приобрел в Би’р Тефави, каким-то странным алхимическим путем могло даровать мне преимущество. Побуждения Розы были исключительно чувственными, и все-таки она наслаждалась фантазией, которую, возможно, никогда не осмелилась бы воплотить в действительность, если бы мы не дрейфовали наедине вдали от поверхности земли. И все же в следующие два дня неприглядные стороны нашего затруднительного положения становились яснее и яснее. Рози фон Бек казалась все более возбужденной, когда носилась по корзине, проверяя состояние воздушного шара и следя за работой двигателя. Я не мог сделать ничего полезного, поэтому продолжал погружаться в приключения Секстона Блейка, детектива, когда Рози не нуждалась в моих услугах. Она предпочитала думать, что мое обаяние связано с врожденным стоицизмом бедуинов, но так как я не мог предпринять никаких действий, то мой ум успокаивал «Юнион Джек» [624] , помогая забыть о неприятной, но довольно реальной возможности нашей гибели в пустыне. Меня удивляло, что Роза не видела сходства между таким «успокоительным» и собственной склонностью к моим словесным деликатесам. Не было ничего удивительного в том, что после чувственных эксцессов и приступов ужаса мне приходилось искать утешение в «Зените-альбиносе» или «Мастере лицедее»; несомненно, она точно так же утоляла свой голод, поглощая приключения известного детектива, его отважного помощника Тинкера и их ищейки Педро, сражающихся против тысяч смертельно опасных злодеев. Даже Блейк, который поддерживал высокие стандарты просвещенного империализма везде, куда его забрасывала работа, не мог жить одними только идеалами и романами — хотя мне стоит добавить, что в тех историях не было ни единого намека на грязь.
624
«Юнион Джек» — британский иллюстрированный литературный журнал, который одним из первых стал печатать истории о Секстоне Блейке. Издавался до начала 1930-х.
Я не поддавался беспокойству, и вскоре, казалось, моя правота подтвердилась. Я как раз собирался перейти к пятой главе «Загадки старого следа» [625] , в которой международный авантюрист доктор Хакстон Раймер оказался на Востоке, когда моя спутница подпрыгнула, как школьница на трибуне во время хоккейного матча.
— Ветер, мой шейх! Al rih! [626] Он меняется! Мы спасены! Ура!
Я аккуратно убрал в шкафчик свой «Юнион Джек» и подошел к Рози. Ветер действительно изменился, но стал порывистым. Воздушный шар сильно накренился, затем начал раскачиваться. Я обратил внимание на цвет неба и на взметнувшийся под нами песок. Мы были у края бури. Потом из-за горизонта послышался удар грома и солнце приобрело болезненный желтый цвет. Песок растекался как грязь. С нашей высоты это походило на потоп. Рози придвинулась поближе ко мне, в ее глазах было волнение, а в движениях — неуверенность.
625
Месье Зенит — персонаж, придуманный Энтони Скином (урожденный Джордж Норман Филипс, 1884–1972) для серии детективов о Секстоне Блейке. Повлиял, по признанию самого писателя, на образ Элрика из Мелнибонэ, созданный Муркоком. «Мастер лицедей» (англ. The Master Mummer) — роман Эдварда Филлипса Оппенгейма (1905). «Загадка старого следа» (англ. The Clue of the Cracked Footprint) — детектив Джорджа Гамильтона Тида.
626
Ветер (араб.).
— Нам следует бояться, мой Ястреб?
— Мы всегда в руках Аллаха, милое дитя. — Я не имел ни малейшего понятия о причинах этого явления.
Некоторое время корзина качалась как маятник, словно где-то далеко над нами находился огромный циферблат. Потом я понял, что мы вообще не двигаемся. Мы, казалось, застыли в центре маленького урагана. Как раз в этот момент вокруг нас поднялся песчаный вихрь, и у нас перехватило дыхание. Температура сильно понизилась. Мы оба дрожали. Казалось, мы попали во владения какого-то жестокого пустынного джинна — и наше вторжение его разозлило. Мы очутились в самом сердце хаоса.
И тут мы внезапно как будто вылетели из дула гигантского орудия Верна [627] , которое помогло исследователям преодолеть путь с Земли до Луны! Теперь шар быстро мчался вверх благодаря теплому воздуху под нашим куполом; судя по падению барометра, мы вырвались из шторма, как капля росы, устремляющаяся к солнцу. Мы внезапно оказались в безопасном верхнем слое атмосферы и (это выяснилось, когда мы поспешно сверились с компасом) устремились на север. Теперь настал мой черед закричать от восторга! На север — туда, в Танжер, Алжир или Тунис! А еще севернее пролегали оживленные морские пути — там были порты Италии! Мы чудесным образом спаслись, как заметила Рози, благодаря одной лишь удаче аэронавтов. В те времена мы очень мало знали. Карты воздушных потоков и слоев атмосферы, особенности передвижения аппаратов легче воздуха — наука еще не дошла до всего этого. Хотя мы первыми столкнулись с подобным явлением в пустыне — но уж точно не последними!
627
Речь идет о научно-фантастическом
А пока нам потребовалось какое-то время, чтобы понять: стихии нам больше не угрожают. Ветер снова стал нашим другом, солнце больше не было заклятым врагом.
Весь этот странный эпизод с момента, когда я отложил «Юнион Джек» после оклика Розы фон Бек, занял всего четыре минуты, но минуло несколько часов, прежде чем наши нервы успокоились и мы пришли в норму. Тем не менее меня потрясло счастливое стечение обстоятельств — мы помчались к побережью, навеки покинув ужасный мир пустыни.
Дюны исчезли, сменившись красными песчаными горами, за которыми, в свою очередь, последовала оранжевая сарира, выжженные солнцем скалы, пески и мелкие камешки, покрывавшие большую часть Сахары. Но теперь мы время от времени замечали проблески воды, то и дело появлялись озерца или крошечные ручейки. Ясно было, что кто-то работал на этой земле: мы видели несколько бедных полей, немногочисленных животных, хижины или массивные палатки берберских кочевников. Мы рассматривали эти следы человеческого присутствия, испытывая и тревогу, и облегчение; наверное, так же чувствует себя европеец, пересекающий границу незнакомого города. Постепенно мы замечали все больше признаков жизни. Воздушный шар мчался над терракотовой поверхностью к далеким горам. Можно было легко рассмотреть лица тех, над кем мы пролетали, заметить детали их домов и святилищ. Мы так обрадовались перемене своего положения, что только спустя некоторое время нам пришло в голову — мы слишком быстро снижаемся, и это становится опасным; мы не сможем подняться достаточно высоко, чтобы перебраться через горные пики. Воздух в шаре стал прохладным, а солнце наверху приближалось к зениту. Мы поспешно сбросили водный балласт и несколько мешков с песком, вывезенных из Зазары. Рози фон Бек попыталась вновь запустить мотор — и обнаружила, что израсходовала весь запас метилового спирта. Теперь нам не хватало пара.
Наш спуск немного замедлился: мы испробовали все возможное, чтобы удержать воздушный шар наверху и приблизиться к средиземноморскому побережью. В конечном счете мы поняли, что нам придется приземлиться, но были не уверены, стоит ли избрать относительно безлюдные пустоши или направиться в один из городов ближе к горам, где нас необязательно примут с распростертыми объятиями.
— Я начинаю понимать, — объявила моя Роза, — почему итальянцев здесь не жалуют. Сразу демонстрировать кресты — не самый дипломатичный вариант поведения в этих местах.
Я предположил, что нам стоит отыскать сравнительно изолированное пространство, где мы могли бы незаметно приземлиться. Мы минуем следующий большой город, а затем опустим шар в пустыне примерно в полумиле от ближайшего жилья.
Рози фон Бек управлялась со своими клапанами и рычагами довольно легко, она постепенно замедляла движение воздушного судна, небрежно насвистывая какой-то старый челтнемский мотив. На ней была черная с розовым атласная пижама, поверх которой Рози набросила светлую джеллабу. Волосы растрепались, прекрасные фиалковые глаза сияли, кожа отливала золотом — она казалась настоящей богиней воздуха. Мы достигли места, где широкие вади изгибались между рощами финиковых пальм и выходили к небольшому озеру, на берегах которого стояли здания, казалось, нагроможденные одно на другое, точно красно-коричневые блоки детского конструктора. Дома выделялись на фоне густой зелени пальм и блеска прозрачной воды. Этот город в оазисе сильно отличался от скоплений ветхих хижин и домов, из которых состояли его египетские подобия. На меня произвели впечатление художественные росписи на многочисленных стенах. Там были нарисованы орнаменты, геометрически выверенные декоративные буквы, из которых всегда складывалось имя Бога. Больше удивляли примитивные изображения животных и людей. Эти берберы переняли лишь кое-какие из привычек восточных арабов. Даже издалека мы видели, что все женщины ходили с открытыми лицами.
Я вытянул шею, пытаясь получше рассмотреть город, но тут у меня за спиной послышалось громкое шипение. Синьорина фон Бек дернула за вытяжной трос! Наш баллон лишился роскошной внешней оболочки. Мы стали падать на иссушенную солнцем ржавую землю. Слева от нас были горы, а справа — пустыня. Но внизу простирался огромный оазис, с отдельными озерцами, соединенными каналами, мелкими поселениями и, как я осмелился надеяться, даже, возможно, каким-то аванпостом белого империализма! Когда мы высадились, я повнимательнее осмотрел живописный пейзаж. Он куда больше напоминал Аравию моих фантазий, чем смесь лачуг, религиозных памятников и уродливых европейских фасадов с несколькими несчастными пальмами на пыльных бульварах — то, что арабы зачастую именовали «цивилизацией». Этот пейзаж вдохновил Э. Мэйн Халл [628] и Дж. Г. Тида и подарил нам «Красавчика Жеста» и «Песню пустыни»! И когда мы легко опустились на мягкий красный песок, к нам по этой романтичной равнине понеслась группа всадников в форме, которые могли бы зваться воинами Красной Тени. В алых с золотом туниках, синих брюках, бордовых плащах, на арабских скакунах с блестящими седлами и уздечками — все они могли оказаться хористами из какой-то модной оперетты. Я снова задумался о том, не подражает ли природа искусству. А может, я по-прежнему лежал где-то в Западной пустыне и видел этот сон, пытаясь избежать правды смерти? Так или иначе, в здешних краях мне никогда прежде не попадались столь дивные наездники.
628
Пьят путает писательницу Эдну Мэйн Халл (урожденная Эдна Мэй Халл ван Фогт, 1905–1975) и Эдит Мод Халл (1880–1947) — английскую романистку, на основе произведения которой был снят фильм «Шейх» с Рудольфом Валентино.
Синьорина фон Бек встала и развернула митральезу. Она, по крайней мере, не забыла, что люди Красной Тени были рифами.
Взобравшись по веревкам, я поднял «ли-энфилд» высоко в воздух, использовав принятый во всей Сахаре знак мирных намерений. Опустившись на песок, я встал на колени и осторожно положил винтовку перед собой. Потом, прижав руку к сердцу, я поднялся на ноги.
Темнокожие наездники остановились в нескольких ярдах от нас; они управляли своими полудикими жеребцами почти незаметными движениями запястий и лодыжек, не переставая громко спорить. У всех были карабины в чехлах; на футлярах виднелось что-то вроде золотых украшений. Это оказались не обычные дикари. Я осторожно сообщил им по-арабски, что мы пришли с миром.