Иерусалим
Шрифт:
— Быть может, он уже мёртв, — сказал Раннульф. — На всё воля Божья.
При этих словах рыцари теснее придвинулись к нему, и Стефан спросил:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только что прибыл Триполи, и он рассказывает, что где-то было большое сражение и погибло много тамплиеров. Среди них может быть и магистр.
— Где это случилось? — спросил Медведь, и тот же вопрос вырвался у Стефана. Чуть дальше кто-то окликнул их, и хриплый голос кратко пояснил, в чём дело. Другие тамплиеры столпились вокруг них. Тут и там рыцари молча крестились. Стефан
— Что случилось? — крикнул кто-то из толпы.
— Где это было? Кто погиб? — вразнобой сыпались голоса.
— Я не знаю, — ответил Раннульф, сосредоточенным взглядом обегая толпу. — Где-то в Галилее. Ими командовал де Ридфор. — Он подсчитывает людей, понял вдруг Стефан, он готовится что-то предпринять — ив желудке у него стянулся крохотный узелок страха. Но ведь он ничего иного и не ожидал, и в конце концов, они не будут праздно торчать в лагере.
— Саладин осадил Тивериаду, — продолжал Раннульф. — Я веду туда свой отряд — поглядеть, не найдётся ли там для нас подходящего занятия. Собирайтесь. Мыш, добудь нам запасных коней. Фелкс, найди, в чём везти воду. Будь осторожен. Здесь Керак, а для него все тамплиеры на одно лицо.
— Когда ты хочешь выехать, Святой? — спросил Мыш.
— С закатом, — ответил Раннульф. — Медведь, иди со мной.
Он пошёл прочь, и Медведь поплёлся за ним. Проклятие Волка. Мыш прихватил с собой Эда, и они отправились искать запасных коней.
Когда вдоль длинного пологого холма они шли к главному лагерю, Эд сказал:
— Он меня раздражает. Я его ненавижу.
Стефан рассмеялся:
— Привыкнешь.
Весь день в лагерь прибывали всё новые отряды; незадолго до заката по Яффской дороге пришло огромное войско пеших солдат. Пыль от них висела в воздухе не один час. Стефан привёл в лагерь тамплиеров шестерых вьючных коней, и Раннульф наблюдал за тем, как сержанты нагружают их, когда рыцари увидели всадников, скачущих к ним через огромный лагерь, — и оба сразу узнали того, кто скакал впереди.
— Де Ридфор, — сказал Стефан.
Раннульф скрестил руки на груди:
— А я-то надеялся...
Эд и другие рыцари, возившиеся около привязанных лошадей, подняли головы.
Магистр Храма подскакал прямо к ним; на нём была кольчуга, но сержант, скакавший следом, вёз его щит и шлем. Сюрко магистра было вымазано кровью и грязью, левая рука и плечо обмотаны окровавленными повязками. Он осадил коня перед Раннульфом и спросил:
— Что ты сделал с королевой?
— Отправил назад, в Иерусалим, — ответил Раннульф. Он выпрямился, заложив руки за спину и слегка нагнув голову. — Что это с тобой стряслось?
— Господь наказал нас за грехи, — ответил де Ридфор. — У Крессонских ключей я увидел отряд сарацин, и мы напали на них.
— Сколько было сарацин? — спросил Раннульф.
— Пара тысяч. — Де Ридфор с вызовом уставился на него. — Нас было две сотни.
Остальные тамплиеры окружили их, молча слушая разговор.
— И сколько вас осталось? — спросил Стефан.
— Я и ещё двое, — отвечал де Ридфор.
По
— Жаль, — сказал Раннульф. — Лучше бы ты там остался и составил компанию нашим братьям.
Де Ридфор что-то проворчал. Он держался прямо и напряжённо, откинув голову; ноздри его трепетали, глаза так и зыркали по сторонам, ни на чём надолго не задерживая взгляда. Повернувшись, он оглядел лагерь:
— Чем это вы здесь заняты?
— Собираемся на разведку к Тивериаде, порыскать около Саладинова войска.
Де Ридфор рывком повернулся к нему:
— По чьему приказу?
Раннульф поднял голову, твёрдо взглянул на него и ничего не ответил; де Ридфор наклонился к нему с седла и рявкнул:
— По чьему приказу?
— Триполи, — сказал Раннульф, и де Ридфор ударил его по виску перевязанной рукой. Раннульф шатнулся от удара, и магистр вцепился в ворот его куртки.
— Чёрт бы тебя побрал! Ты пока ещё служишь мне, мне! Ты никуда не поедешь. Будешь ждать, пока я не скажу тебе, что делать.
Де Ридфор резко развернул коня, который оскальзывался на мраморных плитах, и поскакал вдоль длинного холма прочь, к красному шатру. Сержант последовал за ним.
Раннульф прижал ладонь к виску. Его чёрные глаза жарко блестели.
— Две сотни, — сказал Стефан. — Что мы теперь будем делать?
Раннульф опустил руку и поглядел на пальцы: крови не было. Он вновь опёрся о колонну и скрестил руки на груди.
— Продолжать сборы, Мыш, — сказал он, не сводя глаз с де Ридфора, скакавшего по лагерю.
Однако с закатом они не тронулись в путь; на закате в шатре короля был большой совет, где Триполи и де Ридфор кричали друг на друга, сыпля взаимными обвинениями, и опять Триполи, на стороне которого было теперь прочное большинство, уговорил короля оставить войско в Сефории — пусть Саладин ломает себе зубы о стены Тивериады. После совета Раннульф в сопровождении Стефана подошёл к де Ридфору у входа в королевский шатёр.
— Разреши мне поехать к Тивериаде, — сказал Раннульф. — Я подожгу поля на берегу озера. Может быть, устрою пару налётов на сарацин.
Де Ридфор глянул на него побелевшими от ярости глазами:
— Ты никуда не поедешь, пока я не прикажу.
Левая его рука была прибинтована к туловищу. Его ждала горстка сержантов и рыцарей. Остальные дворяне уже разошлись по своим стоянкам, готовиться ко сну, и огромный королевский лагерь постепенно затихал. Де Ридфор в упор посмотрел на Раннульфа:
— Это будет скоро. Обещаю тебе.
Он повернулся и вошёл в королевский шатёр.
— Это меня устраивает, — пробормотал Раннульф и перекрестился.
Стефан пошёл за ним к коням.
— Ты о чём?
Раннульф собрал поводья.
— Выезжаем на рассвете. С приказом или без него. Пошли вздремнём хоть ненадолго.
Посреди ночи вдруг заиграли горны.
Стефану снилось, что кто-то зовёт его издалека, безостановочно повторяя его имя. Он проснулся — небо над головой было сплошь усыпано белыми яркими звёздами.