Иерусалим

Лагерлеф Сельма Оттилия Ловиса

— Сними сюртук, ты весь промок. — Жена помогла ему раздеться и развесила одежду о очага. — Господи, да он насквозь мокрый! — воскликнула она. — Я уж не знаю, высохнет ли к утру. Интересно, где ты был в такую погоду, — сказала Барбру, помолчав немного.

В первый раз коснулась она его жизни, но он промолчал и думал только о том, что будет дальше.

— Люди говорят, что ты каждый вечер спускаешься на лодке до дома учителя. Садишься там на прибрежный камень и просиживаешь, не шелохнувшись, по нескольку

часов.

— Пусть себе болтают, — отвечал муж совершенно спокойно, но его рассердило, что его выследили.

— Жене неприятно всё это выслушивать.

— Да, ладно, женщина, купившая себе мужа, не может ожидать ничего другого, — возразил Ингмар.

Жена в это время старалась вывернуть рукав сюртука, — он был такой толстый, что поддавался с трудом. Муж поднял на нее глаза, чтобы посмотреть, как она отреагирует и увидел, что жена улыбается. Закончив возиться с рукавом, она сказала:

— Ах, я тоже вовсе не стремилась выйти за тебя замуж; это отец устроил все дело.

Муж снова взглянул на жену, а когда взгляды их встретились, он подумал: „Кажется она знает, чего хочет“.

— Непохоже, чтобы тебя было так уж легко заставить, — сказал он.

— О, нет, — возразила жена, — с отцом нелегко сладить. Если ему не удастся затравить лису собакой, то он устраивает ей западню.

Муж ничего не ответил. Он снова погрузился в свои мысли и едва слышал, что она говорит. Жена, вероятно, подумала, что раз уж сказала так много, стоит договорить до конца.

— Слушай, что я тебе скажу, — начала она снова. — Отец всегда страстно любил Ингмарсгорд, где он провел свое детство, и всегда расхваливал его. Ни о каком другом местечке на земле не слышала я так много рассказов, и мне кажется, я лучше тебя знаю всех, кто жил здесь.

Когда жена произнесла эти слова, муж встал из-за стола, где ужинал, и пересел на скамью спиной к огню, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Потом со мной случилось то, о чем ты уже знаешь, — продолжала жена.

— Тебе совсем не обязательно рассказывать о том, — быстро проговорил муж. Ему стало стыдно, когда он вспомнил, как они сидели на постоялом дворе и слушали оскорбительные для нее россказни.

— Тебе следует знать, что после того, как Стиг отказался от меня, отец испугался, что никто не возьмет меня замуж, и начал меня сватать направо и налево. Это скоро вывело меня из себя; я вовсе не была так уж плоха, чтобы умолять первых встречных жениться на мне.

Муж заметил, что она выпрямилась, произнося эти слова, бросила сюртук на стул и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не знала, как положить этому конец. И вот однажды я сказала отцу: „Если я не могу иметь мужем Ингмара Ингмарсона из Ингмарсгорда, то не выйду ни за кого другого!“ — В то время я, как и все, прекрасно знала, что Ингмарсгорд принадлежит Тимсу Хальвору, а ты обручен с дочерью

учителя Гертрудой. Я просто ухватилась за то, что казалось мне совершенно невыполнимым, лишь бы меня оставили в покое.

Сначала отец испугался:

— Тогда ты никогда не выйдешь замуж! — сказал он.

— Ну, что же, не велика беда, коли так, — ответила я, и я видела, что мысль эта понравилась отцу.

— Ты даешь мне слово? — спросил он, помолчав немного.

— Да, я даю тебе слово, отец, — ответила я.

Разумеется, я ни минуты не думала, что отец может привести свой план в исполнение. Это казалось мне таким же невозможным, как выйти замуж за короля.

После этого я на несколько лет избавилась от всякого сватовства и была довольна тем, что меня, наконец, оставили в покое. Мне жилось так хорошо, как можно было только желать, я следила за имением и, пока отец вдовел, распоряжалась всем, как хотела. Однажды в мае отец вернулся домой поздно и сейчас же послал за мной:

— Теперь ты сможешь получить себе Ингмара Ингмарсона из Ингмарсгорда, — сказал он.

Целых два года отец ни словечком не обмолвился об этом деле!

— Теперь я жду, что ты выполнишь свое обещание, — сказал он мне. — Я купил Ингмарсгорд за сорок тысяч крон.

— У Ингмара уже есть невеста.

— Он не очень-то нуждается в ней, если сватается теперь за тебя.

Господин пастор, конечно, поймет, как было горько мужу слышать эти слова. „Как все странно выходит, — думал он, — словно кто-то играет мною. Я должен был отречься от Гертруды только потому, что Барбру, шутя, дала отцу слово выйти за меня“.

— Я не знала, что мне делать, — продолжала жена. — Я была тронута тем, что отец ради меня истратил столько денег, и поэтому не решилась сразу сказать „нет“. И, кроме того, я совершенно не знала, как ты сам смотришь на это дело. К тому же отец поклялся, если я откажусь, то он продаст имение лесопильному акционерному обществу. В это время дома мне жилось не больно-то сладко. Отец женился в третий раз, и мне было очень тяжело находиться под началом у мачехи после того, как я была полновластной хозяйкой в доме. Я не могла сразу решить, отказать мне или согласиться, но все и вышло так, как хотел отец. Видишь ли, я не отнеслась к этому достаточно серьезно.

— Ну, — сказал муж, — теперь я вижу, что для тебя это все время было только игрой!

— Я не понимала, что я делаю, пока не узнала, что Гертруда тайно покинула родителей и уехала в Иерусалим. С той минуты я больше не знаю покоя. Я вовсе не хотела никого делать несчастным. Теперь я вижу, как ты мучаешься, — продолжала жена, помолчав, — и меня не оставляет мысль, что это я виновата во всем.

— Ах, нет, — прервал ее муж, — я несу наказание за свой собственный поступок, и вполне заслуживаю его.