Иго во благо
Шрифт:
– Что такое? – спрашивает. – Почему слёзы?
– Мама ушла в магазин, – Коля докладывает, – нам страшно!
Ни слова о пожаре.
Лида посчитала, что дополнение в лице моих детей к её пятерым сыновьям и дочкам погоду не испортит, скомандовала:
– Заходите, – говорит, – побудьте с моими архаровцами.
Первым почувствовал дым сосед по площадке из однокомнатной квартиры. Выскочил, толкнул нашу дверь, а там уже пламя – не сунешься. Побежал на улицу к телефону-автомату вызывать пожарных. И забыл свою дверь закрыть, со сквозняком пошёл огонь к нему. Тоже погорел.
Из окон моего отдела
Прилетели пожарные, всё залили. Квартира – жуть смотреть. Спальня полностью выгорела, стены чёрные. Шкаф платяной, в зале стоял, упал, сгорел не дотла, но содержимое восстановлению не подлежит. Костюм мой, благородного серого цвета, в кредит купленный, пальто с норковым воротником, тоже в кредит брали, одежда Марины – всё собирай в мешок и тащи прямиком на помойку. Зато галстуки огонь не тронул, хоть тут же бери да повязывай. Единственное – гарью воняют.
Посмотрел на всё это, взял сыновей за руки, привёл на пожарище. Говорю:
– Коля, посмотри на результат твоей работы, и запомни, так делать нельзя!
Он, конечно, в рёв.
Поплачь, думаю, поплачь. У самого внутри радость. Просто подъём: ну, сгорело и сгорело! Ну, остались в чём были и что? Дети живы, жена жива, а барахло, что по нему слёзы лить? Наживём.
Соседи с первого этажа пригласили переночевать.
На следующее утро директор завода вызвал и распорядился,
– Бери всех своих работниц отдела, идите и приводите квартиру в порядок…
Тут же дал команду выделить стройматериалы на ремонт и выделить ссуду.
Весело пережили тот пожар.
Жену очень любил, тянуло к ней со страшной силой. В командировку уеду – часть меня отрезана. Марина из тех, кому надо гнездо и чтобы в нём был идеальный порядок. Вшито в ней – ни соринки, ни пылинки. Но не размазня. Однажды в автобусе едет, народу много, сыновья тут же, один сидит, второго за руку держит, на плече сумка. Глаз скосила, а из сумки кошелёк поднимается в воздух, увлекаемый двумя тонкими пальцами карманника. Недолго думая, зарядила хозяину пальцев кулаком промеж глаз, и тут же кошелёк совершил обратный полёт в нутро сумки.
Коле было шесть лет, Мише – пять, начал заниматься с ними каратэ и рукопашным боем. Записал в секцию. Я был одним из первых, кто начал в городе заниматься каратэ. Потом перешёл в рукопашный бой, детей подтянул. Вместе тренировались, готовились к соревнованиям, я выступал на соревнованиях до тридцати шести лет. Боксёры, борцы отличаются от других видов спорта спаянностью и дружбой. Бойцовское братство. У меня с сыновьями несколько лет сохранялось оно. Пока я не задурил.
Глава четвёртая
Сон с чёрными ангелами
Имя жены звучало музыкой, от которой сердце обдавало нежностью. Звал Маришей. Доставляло удовольствие придумывать производные: Маришуся, Маришуня, Маришаня. На трезвую голову кажется – ерунда какая. Но какая голова трезвая, если в сердце любовь. Это потом с появлением второй Марины думалось: неужели это был я?
На четырнадцатом году супружеской жизни снится сон. Подхожу к окну (этаж четвёртый-пятый), а за окном на приличном расстоянии два ангела. Не белые. Один из них начинает двигаться в мою сторону. На душе у меня никакой тревоги. Вдруг голос: «Нельзя, это опасно, уходи». Послушно отступаю вглубь комнаты. Лицо ангела приближается к стеклу, по величине соизмеримо с оконной рамой. Я пячусь из комнаты, оказываюсь в коридорчике, слева входная дверь, у порога коврик, сажусь на него… Вот когда охватило чувство страха. Собака, испугавшись, поджимает хвост, я инстинктивно старался сделаться меньше, втянул голову в плечи, весь сжался.
Сон запал в память до деталей. Позже узнал место его действия, квартиру по переплёту рам определил. Через пару месяцев после сна встретился сначала с одним ангелом, позже – со вторым. Женщины. Они вторглись в мою жизнь и долго сопровождали меня.
На тот период я был соучредителем предприятия по выпуску мягкой мебели. Ни столяром, ни плотником не был, а пошёл по стопам деда Андрея, который столько мебели переделал за свою жизнь.
Первым ангелом из того сна была тёзка моей жены, тоже Марина.
В Казахстане жил мой двоюродный дядя – дядя Толя. С моими родителями его обширное семейство активно роднилось. Наведывались к нам в гости, мы ездили к ним. Тот случай, когда встречи всегда желанны, не в тягость. По соседству с дядей жила семья учителей по фамилии Алексашенко. Хорошие люди, но бездетные. В шутку, и в то же время не совсем шутя, просили у моих родителей, чтобы отдали меня им на воспитание. Дескать, у вас детей много, одним поделитесь, не заметите, а нам какая радость. Алексашенко, тётя Надя и дядя Валерий, заочно окончили Омский пединститут. Приезжая на сессии, часто останавливались у нас.
Так и состарились без детей. А за своего ребёнка считали Марину, дочь коллег по школе, тоже учителей. У тех было два сына и дочь. Алексашенко опекали Марину с ранних лет. Маленькую часто брали понянчиться, подросла – стали брать с собой в отпуск. Любили путешествовать, тётя Надя была географичкой, Марину возили в Узбекистан, Грузию, на Алтай, в Сочи, Крым. Можно сказать, жила девочка на два дома.
И вот Алексашенко звонят моим родителям, просят помощи. В Казахстане русские стали вторым сортом, с работой тяжело. Марина окончила институт, филолог, никуда не может устроиться. Тётя Надя просит мою маму: «Помогите по возможности. В России всё легче нашему брату».
Мама у нас миротворец. На улице все её любили и уважали. В том числе цыгане. Через два дома от нас жили ромэлы с бессчётным количеством детей. Те росли как чертополох в огороде. Цыганка с цыганом с утра пораньше завеются дела делать, цыганята, сами себе предоставленные, бегают в любой холод полураздетые. Часто бывало, дверь в доме захлопнется, а у них ключа нет. Мама зазовёт к нам, умоет, укутает, накормит, вечером взбучку родителям даст. Был случай, поехала на оптовку, пока товар выбирала, кошелёк умыкнули. Мало того, деньги в нём, а ещё и пенсионное удостоверение. Это какая волокита восстанавливать. Наши цыгане узнали о беде и через день принесли кошелёк со всем его содержимым.