Игра ангела
Шрифт:
— И он вас послушался?
— Очевидно, нет. Он больше не приходил на сеансы и обратился за помощью в другое место.
— Куда?
— Ирене выросла в бараках Багателя, и хотя она прославилась, выступая на подмостках на Паралело, те места оставались для нее родными. Она рассказывала мне, что водила Марласку к женщине, звавшейся Ведьмой из Соморростро, чтобы попросить защиты от человека, которому адвокат был обязан.
— Ирене не упоминала имени этого человека?
— Если и упоминала, я его не запомнил. Я говорил, они оба перестали приходить на сеансы.
— Может, Андреас Корелли?
— Никогда не слышал этого имени.
— Где можно найти Ирене Сабино?
— Я уже выложил вам все, что знал, — вышел из себя Роурес.
— Последний вопрос, и я уйду.
— С трудом верится.
— Вы не помните, Марласка никогда не упоминал в какой-либо связи название «Lux Aeterna»?
Роурес наморщил лоб, а потом покачал головой.
— Спасибо за помощь.
— Не за что. И, если можно, больше сюда не возвращайтесь.
Я кивнул и направился к выходу. Роурес провожал меня подозрительным взглядом.
— Постойте, — окликнул он меня прежде, чем я переступил порог лавчонки.
Я вернулся. Человечек с сомнением смотрел на меня.
— Кажется, я вспомнил. «Lux Aeterna». Так назывался своего рода религиозный памфлет, который мы иногда использовали на сеансах в салоне на улице Элисабетс. Книжка входила в собрание других подобных книжонок. По-моему, мы позаимствовали их в библиотеке мошенников из общества «Будущее». Возможно, вы имели в виду эту вешь.
— Не помните, о чем там шла речь?
— Лучше всего содержание знал мой партнер Хако, именно он проводил сеансы. Если не ошибаюсь, «Lux Aeterna» представлял собой поэму о смерти и семи именах Сына Грядущего, Несущего Свет.
— Несущий Свет?
Роурес расплылся в улыбке:
— Люцифер.
Я вышел на улицу, собираясь возвращаться домой. Меня мучил вопрос, что делать дальше. Я почти дошел до улицы Монткада, как вдруг заметил его. Инспектор Грандес стоял, прислонившись к стене, с удовольствием курил сигару и улыбался мне. Я помахал ему рукой и перешел через дорогу, направляясь к нему.
— Не знал, что вы интересуетесь магией, Мартин.
— Я тоже не знал, что вы за мной следите, инспектор.
— Я за вами не слежу. Поскольку вас трудно застать на месте, я решил, что если гора не идет ко мне, то я пойду к горе сам. У вас есть пять минут, чтобы пропустить стаканчик? За счет главного управления полиции.
— Раз так… Вы сегодня без сопровождения?
— Маркос и Кастело сидят в управлении, занимаясь бумажной работой. Но если бы я им сообщил о свидании с вами, они бы непременно явились.
Мы спустились по узкому ущелью между средневековыми дворцами до «Эль Ксампаниет» и потребовали столик у дальней стены. Официант, вооруженный тряпкой, от которой несло щелоком, вопросительно уставился на нас, и Грандес заказал две кружки пива и порцию ламанчского сыра. Когда подали пиво и закуску, инспектор предложил мне тарелку, но я отказался от его любезности.
— Не возражаете? В это время дня я обычно умираю от голода.
— Bon appetit.
Грандес бросил в рот кубик сыра, проглотил его и облизнулся, зажмурившись.
— Вам не сказали, что я заходил вчера к вам домой?
— Мне передали, но с опозданием.
— Понятно. Послушайте, а девочка просто загляденье. Как ее зовут?
— Исабелла.
— Живут же некоторые, бесстыдники. Я вам завидую. Сколько лет куколке?
Я обжег его взглядом. Инспектор добродушно улыбнулся.
— Одна птичка мне на хвосте принесла, что последнее время вы играете в детектива. Хотите отнять хлеб у нас, профессионалов?
— Как звать вашу птичку?
— Скорее это старый индюк. Один из моих начальников — близкий друг адвоката Валеры.
— Вас тоже поставили на довольствие?
— Пока нет, друг мой. Вы же меня знаете. Старая школа. Честь и прочая дребедень.
— Жаль.
— А скажите, как поживает бедолага Рикардо Сальвадор? Представьте, я не слышал о нем уже лет двадцать. Считали, что он давно умер.
— Диагноз немного скоропалительный.
— И как он?
— Одинокий, преданный и забытый.
Инспектор потряс головой.
— Поневоле задумаешься о будущем, которое сулит эта работа, не так ли?
— Держу пари, что ваша судьба сложится не в пример удачнее и восхождение на самую вершину служебной лестницы — вопрос пары лет. Я легко могу представить, как вы, став главным начальником полиции до сорока пяти лет, лобызаете руки епископам и армейским генерал-капитанам на торжественном шествии в честь праздника Тела Христова.
Грандес прохладно кивнул, проигнорировав саркастический тон.
— Кстати, насчет целования рук. Вы слышали, что произошло у вашего приятеля Видаля?
Грандес никогда не приступал к беседе, не припрятав туза в рукаве. Теперь он с улыбкой наблюдал за мной, наслаждаясь моим замешательством.
— И что же? — пробормотал я.
— Говорят, недавно ночью его жена пыталась покончить с собой.
— Кристина?
— А ведь верно, вы же знакомы…
Я даже не заметил, как вскочил и что у меня трясутся руки.
— Успокойтесь. Сеньора Видаль жива и здорова. Кажется она перестаралась с лауданумом… Сделайте одолжение, сядьте, Мартин. Пожалуйста.
— Когда это случилось?
— Два или три дня назад.
В памяти у меня всплыла сценка, разыгравшаяся несколько дней назад: Кристина стоит у окна виллы «Гелиос» и поднимает руку, приветствуя меня, а я стараюсь ускользнуть от ее взгляда и поворачиваюсь спиной.
— Мартин? — позвал инспектор, помахав у меня перед глазами рукой, возвращая к действительности.