Игра ангела
Шрифт:
Дождь собрался только к вечеру, но когда наконец разверзлись хляби небесные, на землю обрушилась слепая завеса водопада, затопившего крыши и переулки бурным потоком, с яростью колотившимся в стены и стекла. Постепенно общими усилиями угольной печки и камина дом стал отогреваться, но меня по-прежнему пробирала дрожь. Я встал и направился в спальню за одеялами, чтобы в них завернуться. Распахнув шкаф, я принялся копаться в больших нижних ящиках. Шкатулка лежала там, спрятанная в глубине. Я вынул ее и поставил на кровать.
Я
Я смежил веки, и перед мысленным взором предстала картина: патрон едет по улицам города, пустынным и залитым водой. Он сидит в глубине салона своей машины, его золотистые глаза сияют в темноте, а серебряный ангел на капоте «роллс-ройса» прокладывает путь посреди бури. Я представлял его неподвижным как статуя, без дыхания, улыбки и выражения на лице. Потом я услышал, как потрескивают горящие дрова в камине и мерный стук дождя в окна, и заснул, сжимая в руке револьвер, твердо зная, что на свидание не пойду.
Я открыл глаза вскоре после полуночи. Камин почти погас, и галерею наполняли колышущиеся тени от голубоватых языков пламени, плясавших над последними угольками. Дождь по-прежнему лил как из ведра. Я все еще держал револьвер, согревшийся у меня в руках. Несколько мгновений я лежал неподвижно, даже не моргая. Я почувствовал, что кто-то стоит у двери, еще до того, как раздался стук.
Сбросив одеяло, я сел. Опять послышался стук — костяшками пальцев в дверь. Я встал, не выпуская оружие, и прошел в коридор. Снова постучали. Я шагнул к двери и остановился. Воображение нарисовало, как он стоит на лестничной площадке, улыбаясь, и ангел на лацкане пиджака поблескивает в темноте. Я взвел курок. Вновь кто-то стукнул кулаком в дверь. Я попытался зажечь свет, но электричество отсутствовало. Я продвигался вперед, пока не уткнулся в дверную створку. Меня подмывало открыть глазок, но я не осмелился и замер у порога, едва дыша, подняв револьвер и прицелившись в сторону двери.
— Уходите! — крикнул я слабым голосом.
А потом я услышал плач и опустил оружие. Отворив дверь в темноту, я нашел ее там. Она промокла и дрожала. Ее кожа была ледяной. Увидев меня, она бросилась мне на шею и едва не лишилась чувств. Я поддержал ее и, не найдя слов, крепко обнял. Она робко улыбнулась и, когда я поднял руку, чтобы погладить ее по щеке, поцеловала мою ладонь, опустив веки.
— Прости меня, — прошептала Кристина.
Она открыла глаза и посмотрела на меня отчаянным, загнанным взором, который будет преследовать меня и в аду. Я улыбнулся ей.
— Добро пожаловать домой.
Я раздел Кристину при свете свечи. Я снял с нее туфли, полные воды из луж, промокшую насквозь одежду, порванные чулки и вытер тело и волосы чистым полотенцем. Кристина все еще дрожала от холода, и, уложив ее в кровать, я вытянулся рядом и обнял, желая согреть. Мы лежали вместе довольно долго, молчали и слушали шум дождя. Постепенно ее тело потеплело в моих объятиях, дыхание сделалось глубоким. Я решил, что Кристина уснула, как вдруг послышался ее голос в темноте:
— Твоя приятельница приходила ко мне.
— Исабелла.
— Она призналась, что прятала мои письма к тебе. И делала это не из злого умысла. Она считала, что так лучше для тебя, и скорее всего была права.
Я склонился к ней и попытался заглянуть в глаза, потом ласково коснулся ее губ, и Кристина впервые улыбнулась.
— Я думала, ты забыл меня, — промолвила она.
— Я пытался.
У нее было утомленное лицо. За несколько месяцев, что мы не виделись, на коже появились тонкие линии морщинок, а в глазах застыло выражение тоски и одиночества.
— Мы уже не молоды, — сказала она, словно прочитав мои мысли.
— А когда мы были молоды, ты и я?
Я откинул одеяло в сторону и посмотрел на обнаженное тело, распростертое на белой простыне. Я погладил ее шею и грудь, едва касаясь кожи кончиками пальцев, нарисовал круг на животе и прочертил контуры выступавших на бедрах косточек. Потом позволил пальцам зарыться в полупрозрачный пушок между ног.
Кристина смотрела на меня, чуть прикрыв глаза, не вымолвив ни слова, с печальной растерянной улыбкой.
— Что нам делать? — спросила она.
Я нагнулся к ней и поцеловал в губы. Она обняла меня, и мы лежали, прижавшись друг к другу, пока свеча медленно догорала.
— Что-то должно случиться, — прошептала она.
Я проснулся, когда только рассвело, и обнаружил, что нахожусь один в постели. Я рывком вскочил, испугавшись, что Кристина снова ушла посреди ночи. Но, увидев на стуле ее одежду и туфли, вздохнул с облегчением. Я нашел ее в галерее. Закутавшись в одеяло, Кристина сидела на полу у камина, где голубоватым пламенем тлело полено, распространяя живительное тепло. Я сел рядом с Кристиной и поцеловал ее в шею.
— Я не могла заснуть, — сказала она, не отрываясь глядя на огонь.
— Надо было меня разбудить.
— Я побоялась. У тебя было такое лицо, словно ты уснул в первый раз за много месяцев. И я решила осмотреть твой дом.
— Ну и как?
— Дом заражен унынием, — сказала она. — Почему бы тебе его не сжечь?
— И где мы будем жить?
— Во множественном числе?
— Почему бы и нет?
— Я думала, ты уже не пишешь сказок.
— Это как кататься на велосипеде. Однажды научившись…