Игра Бродяг
Шрифт:
Никто не откликнулся.
Черные камни, которые днем она собственноручно разложила на противоположном берегу ручья, отсутствовали. Наёмница знала, где они. У леса или на пути к нему. Она плюнула и пошла спать.
***
Утром Наёмница проснулась с ощущением, будто колокол звонит непосредственно у нее в голове.
— Оооо, — застонала она, кутаясь в одеяло. — Ууу, до пошло оно все…
После вчерашних прыжков мышцы отчаянно ломило — как будто боли от ушибов ей было недостаточно. В умывальне, игнорируя апатичных безымянных, Наёмница сдернула с себя одежду и встала под ледяную воду. Никто даже головы не повернул в ее сторону. Она могла бы голышом кататься по полу, на нее и тогда бы не взглянули.
Чёрный Человечек куда-то запропастился. Жаль. Ей почти хотелось, чтобы он пришел. В таком окружении любой полноценный собеседник на вес золота. Ухватив двумя руками сухарь, Наёмница шумно грызла его, разбрасывая крошки по столу, и вглядывалась в тусклые, будто стертые лица. Чтобы быть похожей на них, она должна придержать свою дергающуюся торопливую походку и ходить медлительно и неуверенно, как в тумане. Не вертеть головой, даже если что-то показалось ей интересным. Всегда смотреть себе под ноги и никогда — вверх. Здесь нет большего преступления, чем посмотреть в небо. Куда же запропастился Чёрный Человечек? Интересно, он смотрит в небо, хотя бы иногда?
Ее челюсти устали чавкать, и она затихла. Все равно ей не удастся никого впечатлить.
«Все им безразлично, — подумала Наёмница. — Они сами себе тоже безразличны, эти люди без имен. Впрочем, то же самое можно сказать о многих из тех, кто снаружи…» Ей стало настолько жутко, что она бросила недогрызенный сухарь на грязный, не выскобленный стол и убежала.
***
— Значит, это вы сами… — задумчиво пробормотала Наёмница.
Она отошла на десять шагов и окинула взглядом сложенные из камней фигуры. Их продолговатые очертания смутно напоминали человеческие тела. Восемь фигур. Восемь тел. Жутковато, если поразмыслить. Она схватила под мышку один камень и перенесла его к ручью.
— Посмотрим, что ты будешь делать, — заявила она и подумала: «Дошла до ручки. Разговариваю с камнями».
На дне ручья, под прозрачным волнистым слоем воды, блестели серебряные кружочки. Наёмница извлекла один и покрутила в руках. Он ярко блестел, даже в тусклых лучах невеселого солнца сияя, как маленькая звезда. Странно.
Затем она наведалась к муравейнику. Муравьи, с ужасно деловым видом, таскали какие-то веточки.
— Я вас простила, — великодушно объявила Наёмница, будто муравьи ночь не спали, беспокоясь, простит она их или нет, и почесала коленку (волдыри почти сошли).
Она поработала еще какое-то время, перетаскивая камни ближе к замку. От усилий мышцы на ее предплечьях вздулись и затвердели. Мысли ее все время крутились вокруг мертвого дерева. Она не была уверена, что оно безопасно, но ее тянуло к нему со страшной силой. «Если Человечек спросит, где была, придумаю что-нибудь», — решила она и бодрым нахальным шагом устремилась к лесу.
Сегодня лес показался ей поприветливее, чем по прибытию. Вообще, за те несколько дней, что Наёмница провела в замке, вещи, которые раньше казались ей угрожающими, совершенно перестали ее пугать. Ко всему можно привыкнуть. Ну, почти ко всему…
Дерево стояло все там же — что неудивительно. Впрочем, переместись оно куда-нибудь или вовсе исчезни, это тоже было бы неудивительно в местных реалиях. Жутковатые надписи тоже на месте… что, говорил Вогт, тут написано? «В любом случае умирают все». О да, Наёмница теперь могла это понять. Колдун выжил, убив своего брата, и все же язык не повернется назвать его унылое состояние жизнью. «Даже если камни разрушены, призраки камней остаются». А вот это тревожит куда больше. Припомнив черные камни, к которым ей приходится прикасаться каждый день, Наёмница нервно вытерла ладони об одежду.
— Бедное дерево, — прошептала она, проведя кончиком пальца по иссохшейся древесной плоти, в которую колдовские слова вгрызлись так глубоко, как ножевые удары. — Тебе было очень больно.
«Я говорю, как Вогт», — удивленно поняла она и уже привычно посмотрела в небо. Оно было серое, с оттенком синевы, все осыпанное клочьями облаков, словно в воду швырнули лепестки. В тесном сплетении ветвей что-то тускло блестело… Наёмница прищурилась, но не смогла разобрать, что это. Она встала на цыпочки и чуть ли не язык вывалила от напряжения, присматриваясь, но таинственный предмет остался неопознанным. Что ж, придется лезть.
Она скинула ботинки (земля под ногами ощущалась такой же иссушенной и мертвой, как поверхность дерева), сосредоточенно поплевала на руки и принялась карабкаться вверх. Ветви мерзопакостно хрустели под ее весом и были из тех, что не гнутся, а сразу ломаются. Наёмница чувствовала некоторое смущение, обходясь с деревом столь непочтительно. Теперь она видела блестящий предмет отчетливо: шарик, золотистый, гладкий, балансирующий на переплетении ветвей. Наёмница потрясла ветку, пытаясь сбить шарик, и тем самым выяснила, что, несмотря на всю кажущуюся ненадежность его положения, на деле он держится как приклеенный. Приблизиться к шарику напрямую не получалось. Тогда Наёмница взобралась на толстую ветку над ним, села, кувыркнулась вниз и повисла вниз головой, цепляясь за ветку согнутыми ногами. Стоило ей потянуться к шарику, как он скользнул в ее ладонь, как будто только этого и ждал. Наёмница ухватилась свободной рукой за ветку, высвободила ноги, секунду повисела и спрыгнула.
Держа тяжеленький шарик на ладони, она рассматривала его чуть ли не с восторгом. Такой красивый. Он что, золотой? Она была абсолютно уверена — в прошлый раз его тут не было. Наверняка очередные происки Игры… Она убрала шарик в подвешенный на шею мешочек с возвратными травами, где уже хранился серый простой камешек, извлеченный из жабьей пасти.
Выйдя из леса, она подошла к тому камню, который принесла последним. Он лежал точно там же, где она его оставила.
— И все равно вы двигаетесь, — не поверила ему Наёмница. — Но только по ночам.
Золотистый шарик среди ветвей. Монетки, которые исчезают. Камни, которые перемещаются сами собой. Монетки и шарик ей нравились, а вот камни…
— Нет, нет и нет!
Наёмница брезгливо пнула камень. От удара он откатился ближе к ручью. Скорее бы все это закончилось. Ее вдруг охватила тревога. Усевшись на ближайший валун, она плотно закуталась в плащ, как будто он был ее волшебным коконом, способным уберечь ото всех бед. Что, если у нее не получится вырваться, и она навсегда останется среди камней и призраков?