Игра: Дочки-матери
Шрифт:
«У Аннушки кровь хорошая, многим подходит. Чую я, ты знаешь, что это такое. Действуй, а я помолюсь!»
У меня, наверное, первая положительная группа крови, донорская, догадалась я. А как её перелить-то в этих условиях?
– Никон, не знаю как быть... У меня после исцеления Богородицей кровь целительная. Надо как-то мальчику её влить. Не в рот, нет! Прямо в жилу. Через соломинку, что ли? Но если кусочек соломинки обломится или воздух в жилу попадет - смерть. Как мне, так и Антоше.
–
Позвали Настю со спицами. Они и правда, были внутри полыми. Я объяснила женщине, что делать нужно. Пояснила, что спицей нельзя проткнуть жилу насквозь, нужно ввести вдоль неё и придерживать верхние отверстия, чтобы кровь не хлынула. Та всё охала, сравнивая Антошу со своим сынишкой.
Я особо предупредила, чтобы в жилу воздух не попал. Дойдет воздух до сердца и смерть. Лучше кровь слить на пол.
Меня положили на вторую лавку. Настя присела между мной и мальчиком и стала делать, что я говорю. Омыла руки и спицы самогоном, ополоснула им же рот, как я велела. Верхние концы спиц прикрыла шариками воска. Ввела мне одну из них в вену на сгибе руки, то же проделала с мальчиком. Потихоньку набрала в рот моей крови и, прикрывая спицу воском, вливала в спицу мальчика мою кровь и сплевывала в конце, чтобы воздуха не задуть.
– А вашу кровь так расходовать не опасно?
– сплюнув, спросила она.
– Опасно, - вздохнула я, - но я в сознании. Как почувствую слабость - скажу. Если сознание потеряю, сразу прекращайте и тугими повязками руки нам перевяжите.
Когда у меня сильно закружилась голова, переливание прекратили.
Антоша был без сознания, но вид у него был не такой страшный. Я лежала, балдёжная от потери крови и командовала.
Никон надрезал сосуды, сцеживал черноту, промывал ромашковым чаем и самогоном. А Настя зашивала шёлковыми нитками мелкими, как на вышивке стежками, ловя кончики сосудов и сухожилия, как упущенные нитки. «Микрохирургия», блин!
Щиколотку окончательно помыли, смазали мёдом и туго перебинтовали прокипяченными кусками ткани. Я приказала снять жгут, чтобы нога не отмерла. Велела помассировать всю ногу от бедра до икры, чтобы восстановить кровоснабжение.
– Ну вот, теперь у нас в имении есть два доктора, которые точно могут спасти от тяжелых ран и заражения крови. Отмывайте тут всё с женщинами и дайте нам поспать. Потом прикладывайте ему к ранам подорожник, смазывайте мёдом...
Сквозь сон слышала, что кто-то несёт меня на руках.
Проснулась ночью. Рядом с постелью в кресле дремал бледный Сергей Петрович. Увидев, что я проснулась, он с горечью стал выговаривать.
– Что ты делаешь, Анна? Что ты делаешь! Разве можно так рисковать жизнью? Что бы я Натали сказал? Был тут, занимался хозяйством, а девочку просмотрел... А сам бы как жил после этого? Ты думаешь - нам так уж нужны эти поместья? Любое из них сгори вместе с крестьянами, это не станет таким горем для нас, как твоя гибель! А ты рискуешь жизнью ради какого-то крестьянского мальчишки!
– Не наговаривайте на себя, князь! Разве вы не рискнули бы ради жизни ребёнка?
– Я - да! Рискнул бы, я же не зверь. Но я мужчина, я князь! Это мой долг и право! А ты сама ребёнок, девочка! Никакой отец, даже приёмный, не стал бы разменивать жизнь своего ребёнка на жизнь крестьянского мальчика!
– Я прошу вас успокоиться и выслушать меня. Я почти не рисковала, поверьте. В данном случае мне помогали не только мои знания, но и забота старца. Я слышу в духе старца Серафима.
Он подсказал, что мне делать. Сказал, что моя кровь поможет спасти мальчика. Если бы мне угрожала опасность, он не стал бы мне этого говорить и, как вы сказали: разменивать жизнь одного ребёнка на жизнь другого.
И его молитву я чувствовала всё время: люди соображали и делали всё быстро и правильно. Даже эти спицы, полые внутри, про которые Никон вспомнил, оказались в поместье. Думаю, это такая редкость в деревне, что само по себе кажется чудом.
А спасти мальчика было необходимо, чтобы разоблачить мошенника, который притворяется старцем-отшельником и живёт за счёт подношений крестьян. Скольких ещё людей он может сгубить своим невежеством во врачевании и враньём?
– Я его прогоню немедля!
– Нет, его должны прогнать сами крестьяне. Но прежде понять, что он лжец. А то он, уходя, может нашептать людям, что вы, князь - это князь Сатаны, что вы старца святого прогнали. И все ваши начинания не от Бога, потому и дыры адские вас привлекают. Нам это надо? Чтобы люди, вместо того, чтобы помогать в наших делах, шарахались от нас?
– Но сейчас он может сказать, что ребенок исцелился, благодаря его молитве!
– На это он и рассчитывает, когда предсказывает в смысле: «Толи дождик, толи снег, толи будет, толи нет!» К нему претензий в любом случае вроде бы нет!
Я знаю, как его разоблачить. Доверяйте мне больше, князь! И помогите.
Утром я плотно покушала и спустилась вниз посмотреть на Антошу. Он спал, но синюшная бледность прошла. Не стала тревожить его ногу, плотно обмотанную тряпками с подорожниками.
Во дворе собрались крестьяне.
– Дорогие мои, в нашем поместье поселился лжец и колдун. Он чуть не погубил мальчика Антошу, не совершившего никакого тяжкого греха. А после его гибели мошенник объявил бы, что он был или тяжко грешен, или проклят.