Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Кард Орсон Скотт

Стучавший или не расслышал, или не принял во внимание пожелание Эндера. В конце концов Эндеру пришлось разрешить ему войти. Это был Боб.

— Проваливай, Боб.

Боб кивнул, но не ушел, а принялся рассматривать свои ботинки. Эндер чуть было не заорал на него, чуть было не обрушил на него целый поток ругательств, чуть было не завопил по-дикому, выставляя его за дверь. Но вместо этого он вдруг заметил, насколько утомленным выглядит Боб, сутулящийся от изнеможения, с темными кругами под глазами от недостатка сна.

И тем не менее у него была нежная полупрозрачная кожа ребенка, мягкие даже на вид, еще слегка пухлые щеки и хрупкие изящные руки маленького мальчика. Ему еще не было даже восьми лет. И ничего не значило то, что он был гениальным и посвященным. Он был ребенком. Он был очень юным.

«Впрочем, нет, — подумал Эндер. — Он маленький, это так. Но Боб участвовал в бою, в котором от него и от солдат, которыми он управлял, зависела судьба целой армии. И он великолепно справился, и они победили. В этом нет никакой юности. Никакого детства».

Приняв молчание Эндера и смягчившееся выражение его лица за позволение остаться, Боб сделал шаг от двери. Только тогда Эндер заметил маленький бумажный листок у него в руке.

— Тебя переводят? — спросил Эндер. Он был сильно удивлен, но голос его прозвучал глухо и равнодушно.

— В армию Кролика.

Эндер кивнул. «Конечно. Это же очевидно. Раз меня нельзя победить вместе с моей армией, то надо забрать эту армию у меня».

— Кэрн Кэрби — хороший человек, — сказал Эндер. — Я надеюсь, что он быстро поймет, чего ты стоишь.

— Кэрна Кэрби сегодня выпустили из школы. Он получил дальнейшее направление, когда у нас был бой.

— Ладно. И кто теперь главный кролик?

Боб беспомощно развел руками:

— Я.

Эндер глянул в потолок и кивнул:

— Ну, естественно. В конце концов, ты всего лишь на четыре года моложе обычного возраста для командиров.

— Это вовсе не весело. Я не понимаю, что здесь происходит. Все изменения игры, а теперь еще и это. Ты, наверное, понял, что они перевели не только меня. Они выпустили из школы половину командиров и перевели множество наших ребят на их места.

— Кого именно?

— Похоже, что всех командиров отделений и их заместителей.

— Конечно. Если они решили разрушить мою армию, то они будут разрушать ее до основания. Они очень старательны во всем, за что берутся.

— Эндер, ты все равно будешь побеждать. Мы все это знаем. Любой здесь знает, что ты — лучший. Они не смогут тебя сломать, что бы они ни…

— Они это уже сделали.

— Нет, Эндер, они не…

— Боб, мне больше нет дела до их игры. Я никогда больше не буду играть в нее. Никаких тренировок. Никаких боев. Они сколько угодно могут складывать свои записки ко мне на пол, но я ни за что не пойду. Я решил это перед тем, как войти в зал для последнего боя. Поэтому я послал тебя штурмовать ворота противника. Я не думал, что это сработает,

просто мне уже было все равно. Я просто хотел сохранить лицо перед уходом.

— Ты бы видел лицо Вильяма Би! Как он смотрел, когда пытался понять, почему проиграл, когда у тебя осталось только семь человек, которые могли пошевелить пальцами ног, а у него было всего трое, которые не могли!

— Почему я должен хотеть видеть лицо Вильяма Би? Почему я должен хотеть побед над другими? — Эндер с силой прижал ладонь к своим глазам. — Сегодня я действительно тяжело покалечил Бонзо, Боб. Я на самом деле сильно покалечил его.

— Он сам напросился.

— Я выключил его еще стоящего. Это выглядело так, как будто он стоит мертвый. И я продолжал бить его.

Боб ничего не сказал.

— Я просто хотел быть уверен, что он больше никогда не попытается искалечить меня.

— Он не сможет, — сказал Боб. — Его отправили домой.

— Уже?

— Преподаватели никогда не говорят много. В официальном извещении сообщается, что он выпущен из школы, но там, где указывается, куда распределили выпускника — в Тактическую школу, Навигационную, или куда еще, там просто сказано: Картахена, Испания. Там его дом.

— Я рад, что они его выпустили.

— Черт возьми, Эндер, мы тоже рады, что его не стало. Если бы мы знали про вас с ним, мы бы убили его на месте. Это правда, что он привел целую шайку, которую спустил на тебя?

— Нет. Это было только между ним и мной. Он дрался с честью. Если бы не его честь, то он и другие били бы меня все вместе. И тогда они могли бы убить меня. Его представления о чести спасли мне жизнь. Я дрался безо всякой чести.

Помолчав, Эндер добавил:

— Я дрался, чтобы победить.

Боб засмеялся:

— И ты это сделал. Ты сбил его пинком с орбиты.

Стук в дверь. Прежде чем Эндер успел ответить, дверь открылась. Эндер ожидал увидеть еще кого-нибудь из своих солдат. Но это был майор Андерсон. А вслед за ним в комнату вошел полковник Грэфф.

— Эндер Виггин, — произнес Грэфф.

Эндер поднялся на ноги:

— Да, сэр.

— Твое сегодняшнее проявление несдержанности в боевом зале является нарушением субординации и не должно повторяться.

— Да, сэр, — ответил Эндер.

Боб все еще чувствовал себя готовым нарушить субординацию и, кроме того, не считал, что Эндер заслуживает порицания:

— Я думаю, что сейчас подходящее время рассказать преподавателям, что мы думаем по поводу их действий, — сказал он.

Взрослые никак не отреагировали на его слова. Андерсон протянул Эндеру лист бумаги. Настоящий большой лист, а не одну из тех полосок бумаги, которые использовали в Боевой школе для внутреннего сообщения. Это был оформленный по всем правилам приказ. Боб сразу понял смысл происходящего. Эндера переводили из школы.