Игра Лазаря

Марух Максим

– БФ? – Лазарь поднял карточку за уголок. Действительно, очень дорогая: картон переливался оттенками перламутра в зависимости от наклона.

– Борис Фёдорович – мой начальник и хозяин дома, – подтвердила Яника.

Сейчас Лазарю не требовалась помощь Дары, чтобы понять: она напугана. Сильно. На Лазаря накатил приступ тошноты. Если он немедленно не покинет особняк, то наблюет на тумбочку, прямо на дорогущие визитки Бориса Фёдоровича.

Должно быть, виной всему непредвиденное погружение в инсон, с не менее внезапным возвращением. Странно, но сегодняшние события в инсоне Марты действительно напоминали сон. Лазарь не смог бы определить наверняка, когда они начались и в какой момент кончились. Он помнил их как бы в динамике –

содержание и чувства, испытываемые Мартой в тот или иной период времени. Особенно сильно отпечатались ужас и боль, когда брат-наркоман бил её по лицу. Наверное, эти ощущения и стали причиной тошноты.

Спешно распрощавшись с Яникой, Лазарь выскочил во двор, пересёк лужайку, стараясь не присматриваться к ореху и качелям, и вышел на улицу. Тошнота сразу отступила. За пределами владений Безуевых даже воздухом дышалось легче, приятней.

Лазарь медленно побрёл вверх по Портовой. Ничто не отрезвляет лучше, чем ходьба по запруженной людьми улице. Здесь никто не обращает на тебя внимания и можно шагать в никуда до тех пор, пока не почувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы вернуться обратно.

Теперь стало совершенно очевидно, что проникать в инсон Марты возможно не только от прикосновения к волосу, но и вообще без него. Это пугающее открытие давало новую почву для размышлений. И самая первая мысль, которая приходила на ум: я схожу с ума. Потому что никакого инсона Марты, как и её самой, не существует.

Это было настолько просто, настолько самоочевидно, что Лазарь остановился посреди тротуара, придавленный неопровержимостью собственного диагноза. Всё сходится. Если кроме него никто не способен ни проникнуть в инсон, ни даже увидеть его, то другого объяснения просто не может быть. Да, Симон Петрович взял волос на анализ – но результата-то до сих пор нет! Да, Сенсор что-то почувствовал, когда нашёл волос – но как доверять Сенсору, когда не веришь даже самому себе? Да, он угадал про дом и качели, а галлюцинации, как известно, не бывают пророческими, если только твоя фамилия не Нострадамус. Но ведь Яника сама не раз описывала ему дом, когда устроилась на работу. Могла обмолвиться и про качели. Всё остальное – знакомый интерьер, обстановка – он внушил себе сам.

Чтобы немного унять дрожь в расшатавшихся коленях, Лазарь снова зашагал по улице. Единственной спасительной соломинкой в смыкающейся под ним бездной безумия была, как ни странно, сама девочка Света тире Марта. Яника никогда не описывала её внешность, и, тем не менее, сегодня (и он готов был отдать руку на отсечение) перед Лазарем стояла вылитая Марта – девочка из грёз. Правда, лет на шесть помладше. Могла она оказаться реальной хозяйкой волоса, принесённого Сенсором в сжатых ладонях?

Правильный ответ: нет, не могла.

Лазарь не сразу заметил, что снова остановился. Шея покрылась гусиной кожей, лицо вспыхнуло. Нельзя сравнивать реального человека с образом, существующим только в твоей голове. Это всё равно, что пытаться вспомнить красотку, «склеенную» во сне прошлой ночью. Детали внешности будут расплывчаты, полны пробелов, которые мозг начнёт заполнять частями реально виденных людей, пока не изуродует всё до неузнаваемости. Останутся лишь общие черты: цвет волос, кожи, примерный возраст.

Здесь почти то же самое. Лазарь никогда не видел настоящую Марту, лишь образ девочки, хранимый в памяти той, чьими глазами он смотрел на инсон. Да, сейчас она казалась ему срисованной со Светика-семицветика. А час назад? Теперь Лазарь не мог поручиться за это. Что, если бы за розовой дверью в белый цветочек стояла совершенно другая девочка? Скажем, светленькая с румянцем или рыженькая в веснушках? Где гарантия, что подорванное сознание не подстроило бы её внешность под образ Марты? Абстрактный набор чувств, мыслей, действий. То же самое с именем. Как узнать направление причинно-следственной связи, понять, где огонь, а где дым?

Логика подсказывала слушаться

только её. И вердикт был неутешителен: Марта просто не могла быть Светиком-семицветиком. Какова вероятность того, что Яника устроилась работать няней именно в Мартин в дом? Какой неведомой силой должен обладать инсон, чтобы утягивать в свои глубины без прямого контакта с владелицей? Почему эта сила не действует на Янику, которая напрямую контактирует с девочкой по несколько часов в день пять дней в неделю, и действует на Лазаря? Все эти вопросы объединял один ответ: такого просто не может быть. Марты, которую знал Лазарь, просто не существует в природе.

Встречные пешеходы ускорили шаг, и Лазарь понял, что ноги снова понесли его вперёд. Возвращаться домой совершенно не хотелось. Прогулка не принесла ожидаемого облегчения. Лазарю пришло в голову, что если он срочно не предпримет что-нибудь прямо сейчас – можно смело двигать к выходу из города.

Как это часто бывает, решение нашлось неожиданно и удивляло своей простотой. Если спонтанное бесконтактное проникновение в чужой инсон есть симптом безумия, то верно и обратное. Значит, доказуемо опытным путём. Конечно, с первого раза вряд ли получится, но ведь и гнаться теперь не за кем. Значит, можно пробовать снова и снова, пока не получится, или пока не удостоверишься в собственном диагнозе.

Лазарь закрутил головой по сторонам в поисках лавки, на которую мог бы прилечь.

2

До самой пятницы дверь вела себя, как самая обычная: открывалась и закрывалась. Сложившееся положение дел удручало Свету. Едва она решилась покончить с «проклятием» двери, как оно, словно предчувствуя скорую кончину, тут же залегло на дно.

За окном вечерело. В серо-малиновом небе поблёскивали первые звёзды. Света лежала на кровати и держала в руках книгу. Снова и снова пробегала глазами одно и то же предложение, и, не поняв ни слова, начинала читать заново. Мысли то и дело обращались к прошлому – хранилищу реальной жизни. Света выхватывала из этой коллекции отдельные кусочки и жадно пересматривала, точно филателист, желающий убедиться, что его не обокрали. Она копалась в архивах памяти хаотично, без всякой системы – проверяла подлинность одного фрагмента, отбрасывала в сторону, хваталась за другой.

Словно отражённые в зеркальной призме праксиноскопа, в памяти Светы прокручивались красочные картинки из прошлого. Вот вся семья за праздничным столом с бокалами шампанского в руках. В углу моргает светодиодными лампочками новогодняя ёлка. Рядом с ёлкой папа. В одной руке бокал, вторую он зачем-то просунул в колючую шубу ёлки и держится ею за ствол. Света улыбнулась миниатюре трёхлетней давности. Это случилось в новогоднюю ночь: бой курантов отсчитывал последние секунды уходящего года, и все уже готовились кричать «Ура! «, когда у треногой подставки, державшей ёлку вертикально, подломилась ножка, и дерево начало медленно падать. Ещё чуть-чуть, и оно обрушилась бы на стол всем арсеналом стеклянных шаров, что означало бы конец праздника. Папа перехватил ёлку за ствол в последнюю секунду и встретил новый год в такой вот странной позе. Забавная история.

Вихрь красок, вытянувшийся пёстрой лентой перед глазами, и новое воспоминание. Стив гоняется за своим хвостом, а все помирают со смеху, наблюдая за ним. А вот папа раздобыл где-то жутко смешной парик (красное каре до плеч), оголил торс, затянул на шее такой же оранжевый галстук и гоняется за мамой по дому, а Света с братом, рыдая от хохота, бегают следом и снимают всё на камеру.

Колесо праксиноскопа закрутилось, и вот уже мама сидит в кресле и плачет, а Света изо всех сил её утешает. У мамы «порезали» сумку в автобусе и вытащили кошелёк. В третий раз за последний год. Ей жутко обидно. Папа сидит на диване и подтрунивает – дескать, карманники уже знают её в лицо и сразу ищут в толпе, прежде чем взяться за настоящую работу.