Игра мистера Рипли
Шрифт:
– Это он. Я даже разглядел его седину, – сказал Ривз. – Так, а где же вагон-ресторан?
Он отступил на несколько шагов, чтобы охватить взглядом весь состав, потом прошел к передним вагонам и вернулся.
– Вагон-ресторан перед тем, в котором едет Марканджело.
По-французски объявили, что поезд отходит.
– Револьвер у вас в кармане? – спросил Ривз.
Джонатан кивнул. Когда он поднимался в гостиничный номер за чемоданом, Ривз напомнил ему, чтобы он переложил его в карман.
– Позаботьтесь о том, чтобы моя жена получила деньги, что бы со мной ни случилось.
– Обещаю, – Ривз похлопал его по руке.
Раздался второй свисток, и двери захлопнулись. Джонатан, не оборачиваясь, поднялся в вагон. Он знал, что Ривз будет провожать его глазами. Джонатан отыскал свое место. В купе, рассчитанном на восемь пассажиров, сидели только два человека. Сиденья были обиты темно-красным плюшем. Джонатан положил на верхнюю
Было 14.11.
Джонатан смотрел, как мимо проплывают окрестности Мюнхена, деловые здания, башни. Перед Джонатаном висели три вставленные в рамки фотографии – какой-то замок, озеро с парой лебедей, заснеженные вершины Альп. Поезд плавно скользил по гладким рельсам и мягко покачивался. Джонатан прикрыл глаза. Переплетя пальцы и положив локти на подлокотники, он вполне мог бы и вздремнуть. Еще было время, чтобы принять решение, передумать, а потом передумать еще раз. Марканджело, как и он, едет в Париж, и поезд придет туда только в 23.07. Он вспомнил, как Ривз говорил ему, что примерно в 18.30 будет остановка в Страсбурге. Спустя несколько минут Джонатан очнулся ото сна. В проходе, за застекленной дверью купе, то и дело показывались люди, хотя их было и немного. Разносчик вкатил в купе тележку с сандвичами, бутылками с пивом и вином. Молодой человек купил пива. В проходе стоял коренастый мужчина и курил трубку. Он то и дело прижимался к окну, пропуская проходивших мимо пассажиров.
Делу не повредит, подумал Джонатан, если и он пройдет мимо купе Марканджело, как бы по пути в вагон-ресторан, просто чтобы немного оценить ситуацию, но у него ушло несколько минут на то, чтобы решиться. В продолжение этого времени он курил «Житан», стряхивая пепел в прикрепленную под окном металлическую пепельницу, стараясь не попасть на колени соседа, читающего деловые бумаги.
Наконец Джонатан поднялся и вышел из купе. Дверь в конце вагона он открыл нерешительно. Прежде чем добраться до вагона Марканджело, пришлось открыть еще пару дверей. Джонатан шел медленно, заглядывая в каждое купе. Поезд покачивался мягко, но неравномерно, и ему приходилось предпринимать некоторые усилия, чтобы держать равновесие. Купе Марканджело он узнал сразу, потому что тот сидел в центре, лицом к Джонатану. Он спал, сложив руки на животе; воротник впился в его двойной подбородок, голова мерно покачивалась, виски отливали сединой. Джонатан окинул быстрым взглядом двух других итальянцев, которые разговаривали, наклонившись друг к другу и жестикулируя. Джонатан решил, что больше в купе никого нет. Он дошел до конца вагона и вышел на площадку, где закурил еще одну сигарету и стал смотреть в окно. В конце вагона находился туалет. Защелка была на красном. У противоположного окна, видимо, дожидаясь, когда туалет освободится, стоял лысый стройный мужчина. Идея убить здесь человека казалась нелепой, ведь наверняка будут свидетели. Даже если убийца и жертва окажутся на площадке, вполне вероятно, что тут тотчас еще кто-нибудь появится. В поезде было совсем не шумно, и если человек закричит, даже с удавкой на шее, его обязательно услышат пассажиры из ближайшего купе.
Из вагона-ресторана вышли мужчина и женщина и направились по проходу, не закрыв за собой дверь. Впрочем, за них это тотчас сделал официант в белой куртке.
Джонатан пошел в сторону своего вагона. Он еще раз мельком заглянул в купе Марканджело, тот курил сигарету и, подавшись всем телом вперед, разговаривал.
Если уж идти на это, то все должно быть сделано до Страсбурга, подумал Джонатан. Он представил, сколько пассажиров, направляющихся в Париж, сядет в поезд в Страсбурге. А может, их будет и немного. Примерно через полчаса, подумал он, ему нужно надеть пальто, встать на площадке в конце вагона Марканджело и ждать. А что, если Марканджело пользуется туалетом в другом конце вагона? Туалет ведь есть и там. А если он вообще не пойдет в туалет? Это возможно, хотя и маловероятно. Допустим, итальянцы попросту не расположены оставлять деньги в вагоне-ресторане? Нет, по логике они в ресторан пойдут, но отправятся, скорее всего, все вместе. Если у него ничего не выйдет, подумал Джонатан, то Ривзу просто-напросто придется придумать другой план, получше. Но он должен убить Марканджело или кого-то другого, такого же уровня, должен убить, если хочет еще что-то заработать.
Было почти четыре, когда Джонатан заставил себя подняться и осторожно стащил с полки пальто. В проходе он надел пальто с тяжелым правым карманом и направился в конец вагона
11
Проходя мимо купе итальянцев и на этот раз не заглядывая в него, Джонатан краешком глаза заметил какую-то толкотню – там то ли стаскивали с полки чемодан, то ли шутливо боролись. До него донесся смех.
Минуту спустя Джонатан стоял на площадке, прислонившись к карте Центральной Европы в металлической раме, лицом к застекленной двери в коридор. Джонатан увидел сквозь стекло, как к двери подошел мужчина и распахнул ее. Он был похож на одного из телохранителей Марканджело – крепкого сложения, темноволосый, лет тридцати, с мрачным выражением лица, – все это говорило о том, что когда-нибудь он превратится в надувшуюся жабу. Джонатан вспомнил снимки в «Беспощадных жнецах». Мужчина направился прямо в туалет. Джонатан продолжал смотреть в книгу. Спустя весьма короткое время тот снова появился и пошел назад по коридору.
Джонатан поймал себя на том, что все это время сдерживал дыхание. Предположим, если бы это оказался Марканджело, Джонатану представилась бы прекрасная возможность, ведь в коридоре никого не было и никто не шел из ресторана. Джонатану пришло в голову, что будь это Марканджело, он бы все равно так же стоял, делая вид, что читает. Правой рукой Джонатан щелкал в кармане предохранителем маленького револьвера. В конце концов, чем он рискует? Что теряет? Только свою жизнь.
Марканджело может нагрянуть в любую минуту, открыть дверь, а потом… Все может произойти как в прошлый раз, в немецком метро. Почему бы и нет? И пуля для себя. Но тут Джонатан представил, как он стреляет в Марканджело, потом выбрасывает револьвер в дверь около туалета или в окно возле двери, которое, похоже, открыто, потом спокойно идет в вагон-ресторан, садится и что-то заказывает.
Это совершенно невозможно.
«Закажу-ка я что-нибудь сейчас», – подумал Джонатан и отправился в вагон-ресторан, где было полно свободных столиков. С одной стороны вагона стояли столики на четверых, с другой – на двоих. Джонатан сел за тот, что поменьше. Подошел официант, и Джонатан заказал пиво, потом быстро изменил заказ.
– Weisswein, bitte [66] , – сказал Джонатан.
Появилась бутылка холодного рислинга. Стук колес в ресторане звучал тише и приятнее. Окна были больше, но все равно здесь было как-то уютнее, и лес, мелькающий за окном, – кажется, он называется Черным? [67] – казался необычайно густым и цветущим. Без конца тянулись высокие сосны – будто в Германии их так много, что не было необходимости спиливать. Не видно ни мусора, ни клочка бумаги, как и ни одного человека, который бы за этим следил, что тоже казалось Джонатану удивительным. Когда немцы успевают наводить чистоту? Джонатан ждал, что вино наконец придаст ему смелости. Но пока он пил, совсем потерял интерес ко всему, и теперь приходилось возвращаться к исходному состоянию. Он допил остатки вина, словно это было обязательно, расплатился и взял пальто, которое висело на стуле напротив. Он должен стоять на площадке, пока не появится Марканджело, и будет ли тот один или с телохранителями, он все равно выстрелит.
66
Белое вино, пожалуйста (нем.).
67
Шварцвальд (нем. Schwarzwald) – букв. «Черный лес»
Джонатан потянул на себя дверь, ведущую из вагона, и снова оказался в заточении, на площадке. Он опять прислонился к карте, глядя в глупую книжку в бумажном переплете… «Интересно, думал Дэвид, подозревает ли его Илейн? В отчаянии Дэвид принялся восстанавливать события…» Джонатан водил глазами по тексту как неграмотный. Он вспомнил, о чем думал несколько дней назад. Симона откажется от денег, если узнает, как они ему достались, а она, разумеется, узнает, как они ему достались, если он застрелится в поезде. Интересно, сможет ли Ривз или кто-нибудь другой уговорить Симону, убедить ее, что то, что он сделал, – в общем-то, не совсем убийство. Джонатан едва не рассмеялся. Совершенно безнадежно. Тогда зачем он тут стоит? Пошел бы и сел на свое место.
Кто-то приближался к двери, Джонатан поднял глаза и прищурился. В человеке, направлявшемся в его сторону, он узнал Тома Рипли.
Рипли с легкой улыбкой распахнул застекленную дверь.
– Джонатан, – мягко произнес он, – отдайте мне эту штуку. Я говорю про удавку.
Он смотрел в окно, но краешком глаза следил за Джонатаном.
Джонатана внезапно охватило возмущение. На чьей стороне Том Рипли? Марканджело? И тут Джонатан увидел троих мужчин, шедших по коридору.
Том придвинулся к Джонатану, уступая им дорогу.