Игра на опережение
Шрифт:
Только он собрался уходить, позвонил Агеев:
— Федя, срочно бросай все и заезжай ко мне в «контору»! Есть неотложный разговор.
Колобов появился у бывшего подчиненного ровно через сорок минут.
— Что опять стряслось? — спросил он, ответив на рукопожатие.
Агеев достал из бара початую бутылку армянского, пять звездочек, коньяка, вопросительно посмотрел на бывшего начальника.
— Налить?
Колобов кивнул, показал полпальца.
— Федя, мне только что сообщили от наших друзей с Петровки. Словом,
— На предмет? — Колобов опрокинул в себя стопку.
— Будто не знаешь. Их интересует наш друг Миша и все, что с ним связано.
— Дело они вам уже передали?
— Да. Но наше начальство сейчас договаривается с прокуратурой о совместном расследовании. Вот что плохо. У нас на все неделя, не больше. Пока из прокуратуры пришлют к нам запрос, пока мы его рассмотрим и дадим ответ.
— Это ладно, — поморщился Колобов. — Ты мне одно скажи: все, что было связано с пальбой, когда Миша шлепнул Севрюгу, это серьезно?
— Ты же понимаешь, в связи с каким делом Миша им на самом деле нужен. Им на самом деле нужен Забельский. А значит, и ты.
— Да уж, Миша, к сожалению, здесь прокололся, — покачал головой Колобов. — И, похоже, они теперь с него с живого не слезут…
Агеев вздохнул:
— Боюсь, они и с мертвого не слезут. Лучше скажи, ты мои последние материалы получил?
— Да, и отдал их Григорию Ивановичу, — уклончиво ответил Колобов, глядя в сторону. — Пока он мне ничего не ответил. Думает… Спасибо за ценную информацию, мне нужно ехать.
— И сколько ждать?
— Андрей, я не знаю, как тебе это объяснить, чтобы ты не обиделся. Только между нами. Неужели тебе нужно объяснять, как опасно работать одновременно на двоих олигархов? Это только кажется, что они вечные и закоренелые враги. Это люди другой породы. Кроме интересов, их ничто не привязывает. Поэтому, как бы они ни враждовали, в критической ситуации они всегда могут договориться и найти общий язык. Вопрос: за счет кого? Или, скажем так, кого они на этот раз принесут в жертву, чтобы укрепить свой союз?
— Хочешь сказать, в роли жертвенного барашка оказался я? — настороженно спросил Агеев.
— Это ты сам сказал… — тихо ответил Колобов.
— И что бы ты на моем месте делал?
— Чтобы быть на твоем месте, я должен обладать всей полнотой твоей информации. — Колобов снова взглянул на часы.
— По-моему, ты ею уже обладаешь…
— Если ты признаешь, что я уже знаю все, — терпеливо сказал Федор Андреевич, — значит, я знаю и то, в чью пользу свой выбор ты уже сделал.
— И я даже догадываюсь, кто на меня стучит, — сухо сказал Агеев. — Ты понимаешь, о ком я сейчас подумал?
Колобов промолчал, глядя в сторону. Взял в рот дольку лимона, пожевал.
— Все понятно, вот она, благодарность облагодетельствованного тобой
И напрасно двигал, подумал Колобов.
— Не отвечал, — согласился он вслух. — И потому я с тобой еще разговариваю.
— Федя, ты же знаешь, я Мишу вытащил из ментов к нам в «контору»! Я везде его выдвигал, всем помог и добился передачи нам уголовного дела о двойном убийстве… Другой бы в знак признательности… Что ты молчишь?
— Любой двойной агент рано или поздно должен выбрать кого-то одного из своих хозяев, — ответил Колобов. — Миша Рощин сделал это вовремя, ты выбирал слишком долго. И потому прогадал.
— И давно Рощин стал работать на тебя? — сощурился Агеев.
— Не в этом дело. Когда ты делал свой выбор, для тебя было главным, как бы снова не оказаться в моем подчинении. Я прав?
Андрей Семенович недовольно засопел, но промолчал.
— И потому ты поставил не на ту лошадь.
— Дело не в лошадях… Скажи проще: я погнался за двумя зайцами, — мрачно сказал Агеев. — Федя, ты мне так и не ответил: что на моем месте ты бы предпринял.
— Постарался бы исправить возникшую ситуацию, — ответил Колобов. — Это тебе по силам?
— Если только при твоем непосредственном содействии, — сощурился Агеев.
Колобов вышел от него через десять минут, а еще через полтора часа после езды сначала по широкой автостраде Минского шоссе, потом по узкому, гладкому шоссе, огражденному высокими соснами, приехал в «заимку».
Там у входа в небольшой деревянный дом с просторной и светлой террасой его встретила улыбающаяся, с ямочками на румяных щеках молодая хозяйка «заимки» в кокетливом белом халатике.
— Аня, он здесь? — негромко спросил Федор Андреевич, поцеловав ее в одну из ямочек. — Надеюсь, моя команда пришла вовремя?
— Еще бы… — Ее приветливая улыбка сменилась на томную. — Такой мужчина… У нас такого еще не было. Девочки совсем расстроятся.
— Все отменяется. Я его забираю от вас, — сказал он.
— Тогда присылай его к нам почаще, — подмигнула она ему. — Идем, посмотришь на этого жеребца. Ему Танечка как раз делает свой массаж.
Они подошли к окну, выходящему в массажную — просторную, светлую комнату. Там массажистка — полненькая, крашеная брюнетка в коротеньком халате с глубоким вырезом — легко и без нажима растирала пальчиками голую и влажную спину стонущего от наслаждения Рощина.
— Полюбуйся на этого породистого самца, — вполголоса сказала Аня. — Смотри, до какого состояния довела его наша Танечка. О чем я тебе говорила, помнишь? Он уже готов. Сейчас самый момент, он расслаблен и не способен ни на какое сопротивление. Делай с ним, что хочешь. Все-таки почему ты передумал? Стало его жалко?