Игра на выживание
Шрифт:
– Сальвадор Инфанте. Двадцать один год. Ограбил ювелирный магазин, сумма похищинного около семнадцати тысяч песо из ювелирного магазина шестое марта. На следующий день после того, как был ограблен ваш дом, сеньор. А вы уверены, что это именно он?
– Абсолютно уверен. Взгляни, Рамон. Я хочу, чтобы ты тоже знал его в лицо.
– Он протянул Рамону фотографию.
Рамон несколько мгновений разглядывал снимок, а затем протянул обратно.
– Рамон, это он был с нами, когда мы ходили смотреть на мумии.
Рамон ничего не сказал на это.
– Инфонте
– Саусас оторвал взгляд от фотографии.
– Вечером шестого марта, после закрытия магазина, когда в помещении оставалась лишь одна кассирша, пересчитывавшая деньги, Сальвадор вошел, ударил кассиршу по голове - удар, кстати, оказался смертельным - после чего скрылся с деньгами. У нас есть все основания утверждать, что это был никто иной, как Инфанте, ибо на работе он так больше и не появился. Его родители не имеют представления, где он может находиться. Но... отпечатков его пальцев на месте предступления опять же не обнаружено. В нашем распоряжении имеются лишь те отпечатки, что мы сняли с некоторых предметов, находящихся в доме его родителей.
– Наверное, он сумел каким-то образом прознать о том, что мы собираемся в Гуанахуато, - сказал Теодор.
– Очевидно. По словам его бывшего работодателя, он боек на язык, любит красиво одеться и приударить за девочками. Мы допросили двух из его подружек, которых нам удалось установить, и ни одна из них не знает, где он находится в настоящий момент. Его же работодатель и так собирался уволить его, потому что, мягко говоря, ему не доверял. Как вам это понравится, а? Лицо Саусаса медленно расплылось в широкой улыбке.
– Этот недомерок из тех пижонов, кто любит тратить денежки сразу и помногу, рисуясь и привлекая к себе внимание. Он без этого просто не может. И повсюду оставляет следы, чпо которым разыскать его не составит труда.
Однако, его до сих пор не поймали, подумал Теодор, а вслух сказал:
– Сеньор капитан, вы, кажется, упомянули о ювелирном магазине "Паласио Реал"?
– Si, сеньор. А что?
– Рамон! Это же тот самый магазин, куда я отдавал для починки ожерелье Лелии. Ну помнишь, то её обсидиановое ожерелье со сломанным звеном? Ты же помнишь, Рамон, а? Как раз перед моим отъездом в Оахаку, Лелия сказала, что из него выпало одно звено? В тот вечер, когда мы собрались все втроем, ну?
Рамон кивнул.
– Да-да. Что-то припоминаю.
– Сеньор Шибельхут, вы видели этого парня, когда заходили в магазин? спросил Саусас.
Теодор покачал головой.
– Я договаривался насчет ремонта с другим человеком, гораздо старше. Но, возможно, Лелия заходила туда, чтобы забрать ожерелье. Или же этот парень сам доставил его ей. Рамон, ты не помнишь, его забрали из ремонта?
– Нет, мне об этом ничего не известно.
– А она, случайно, не говорила тебе ничего о молодом человеке, доставившем ей ожерелье? Постарайся вспомнить, Рамон, это очень важно.
– Так я и пытаюсь. Но, по-моему, она о нем вообще не упоминала.
– А она надевала его, пока меня не было?
– не
– Может быть, оно все ещё валяется где-нибудь в магазине.
– Нет, кажется, она все-таки носила его в твое отсутствие, - с сомнением в голосе проговорил Рамон, - но я не уверен.
– Он пожал плечами.
– А что из себя представляет это самое ожерелье?
– спросил Саусас.
– Плоская подвеска из обсидиана - приблизительно вот такого размера, сказал Теодор, разводя большой и указательный пальцы примерно на четыре дюйма друг от друга.
– Остальная часть составлена из тоненьких обсидиановых же пластинок, соединенных между собой золотыми звеньями. Интересно, может быть, его забрала Хосефина?
– размышлял вслух Теодор, глядя на Рамона.
– А мне откуда знать?
– отозвался Рамон.
– Тебе досталось хотя бы несколько побрякушек из её украшений. Я и того не получил.
– Прошу прощения, - извинился Теодор, после чего подошел к телефону и набрал номер Хосефины. Трубку сняла Хуана, и через минуту в ней раздался голос Хосефины. Теодор тепло приветствовал её и справился о её здоровье, прежде, чем задать вопрос об ожерелье.
– Ну да, я прекрасно помню тооджерелье!
– с готовностью воскликнула Хосефина.
– Нет, Тео, среди её украшений его не было. Раньше я о нем как-то не подумала, а потом... ну да, я решила, что, наверное, оно было на ней в тот вечер...
– Может быть, оно все ещё в ювелирной мастерской, куда я отнес его для починки, - сказал Теодор.
– Не волнуйтесь, тетушка Хосефина.
– А что, есть какие-то новости? Почему ты спрашивает об этом?
– Только потому что я вдруг вспомнил о нем. Знаете, оно всегда мне очень нравилось, хоть вещица сама по себе особой ценности не представляла. Я надеялся, что оно у вас.
– Тео, ты говоришь мне правду? И дело вовсе не в том, что тебе удалось выяснить, будто оно было украдено у неё той ночью?
Теодор ответил, что ожерелье, возможно, все ещё находится в мастерской, что на Авенида-Хуарес, и пообещал непременно выяснить это и сообщить ей. Лишь после этого она несколько успокоилась. Теодор же обернулся к Саусасу и развел руками.
– Я позвоню завтра в магазин, чтобы убедиться, что его там нет. Рамон, а ты никогда не видел этого типа возле дома Лелии?
– Что касается меня, то я вообще не припоминаю, чтобы когда-либо с ним встречался, - ответил Рамон, нервно расхаживая по гостиной.
– Он ничем не отличается от сотен других молодых людей.
– Но только не для меня, - возразил Теодор.
– Сеньор капитан, как по-вашему, этот парень может оказаться убийцей?
Рамон раздраженно швырнул спичку в камин.
– Вполне возможно, - ответил Саусас, вкинув брови.
– Но, на мой взгляд, для такого преступления требуется серьезный мотив. Этот же юнец скорее производит впечатление шкодливого воришки. И, на мой взгляд, то убийство касирши в магазины было чистейшей случайностью. Этот парень тщеславен. Он жаден до денег, любит красивые безделушки. А квартира Лелии не было даже ограблена. Из неё ничего не пропало, кроме ключей.