Игра не для всех. Варяжское море. Воин
Шрифт:
— Лучники!
Неожиданно громкий крик Ратибора, раздавшийся из-за спины, заставил меня вздрогнуть и обернуться назад. Два десятка наших стрелков замерли на месте, наложив стрелы на тетивы, и их примеру последовали и остальные славянские лучники. Ага — вот оно что! Одни воины будут повторять за соседями — по крайней мере, в отдельных эпизодах схватки… Между тем, стрелкам до врага остается метров семьдесят от силы — а я, честно сказать, думал, что стрелы летят дальше, сохраняя при этом поражающую силу. И что перестрелка (если будет именно перестрелка!) начнется раньше…
— Бей!
Первый
— Бей!
И вновь в воздух взвились стрелы, и вновь рухнули вниз — на датскую «стену щитов», не причинив противнику особого вреда. И до меня начало доходить, почему викинги не слишком активно использовали лучников. Без надобности они им — по крайней мере, в полевых схватках!
— Вперед!
Полусотня Ратибора (и я в том числе!) рванула с места под рев вожака, бегом устремляясь на врага. Следом побежали дружинники с остальных кораблей, подчиняясь командам своих ярлов — но все равно славянская пехота атакует не единым целым, а разрозненной толпой, какой-то, блин, кривой волной! Клина никто выстраивать не стал — видимо, как раз по причине отсутствия единого командования… От тупости происходящего я испытал едва ли не физическую боль — а бросив отчаянный взгляд назад, смачно выругался: лучники замерли на месте, вместо того, чтобы обтекать датский хирд и стрелять викингам в спины!
А после мне стало уже не до ругательств — в воздух с обеих сторон взвились сулицы, полетели метательные топоры. Меня, правда, эти снаряды как-то обогнули — и, Слава Богу! Но напряжение все равно не отпускает — скорее наоборот, оно становится все сильнее с каждой секундой, требуя, наконец, выхода в действие! И я начинаю бежать все быстрее, обогнав даже Горыню, следующего до того в первом ряду — а из груди уже привычно рвется крик. Крик ярости, обещающий врагу скорую смерть!
Двадцать шагов…
Десять…
Пять…
На пяти шагах я буквально подпрыгиваю, набирая дополнительное ускорение — и в конце прыжка выстреливаю правой рукой, сжимающей древко копья обратным хватом. Стальной наконечник с силой врезается в кромку подтянутого вверх датского щита — противник все же устоял, пусть и крепко пошатнулся! Ответный укол воина из второго ряда я принимаю на собственный щит — обитый толстой кожей и неширокими стальными полосами, а также окантованный железом. Теперь разбить его будет гораздо сложнее…
Справа и слева от меня в «стену щитов» датчан врезаются копья, топоры русов — а мой мир сузился до скандинава, стоящего напротив и еще двух воинов, держащих «строй» за его спиной. Вооруженный бродексом враг рванулся ко мне — но я успеваю резко уколоть сверху вниз, пытаясь найти щель в защите викинга, и одновременно не давая ему приблизиться. И вновь принимаю ответный укол на дерево защиты… Но улучшив момент, под копья едва ли не ныряет оттесненный мной ранее
Мне этой секунды хватило.
Листовидный наконечник ударил в открытое горло противника, под кадык — и варяг, оттолкнув от себя мертвое тело, бросился на следующего воина, одновременно рубанув по древку его копья. А я уколол в третий раз, целя в бок открывшегося справа от Горыни врага — и мое копье врезалось под правую руку рослого скандинава, погрузившись в его плоть под отчаянный крик раненого!
Что-то холодно блеснуло слева — и я скорее инстинктивно, нежели осознанно, рывком вскинул щит к голове. Этого хватило, чтобы подбить вверх нацеленный мне в лицо широкий копейный наконечник — и хорошо заточенная датская сталь ударила в шлем над бровью, скользнув ото лба к виску.
В глазах вспыхнули искорки — а после все потемнело.
Прихожу в себя я лежа на спине, среди трупов павших воинов. В первые секунды ошарашено оглядываюсь, пытаясь просто вспомнить, что же произошло! Вспомнил — и тут же со страхом посмотрел на пояс: вдруг кто-то из следующих позади нас лучников уже успел прибрать меч и броню?! Но все, Слава Богу, на месте — и кольчуга, и каролингский клинок в деревянных, обтянутых кожей ножнах, и даже отлично показавший себя щит. А шлем, слетевший с головы во время падения, обнаружился всего в двух шагах правее — глубокая борозда украсила его слева, не прорубив впрочем, доброй стали защиты. Даже копье целехонько — вот оно, торчит из тела поверженного ранее датчанина!
Встряхнувшись, я водрузил на ноющую голову шлем, после чего попытался с трудом встать, оперевшись на длинное древко вытащенного из-за пояса топора. Висок слева крепко так прострелил болью, тело чуть повело — но мне все равно удается утвердиться на ногах и вновь, уже более осознанно оглядеться.
Собственно, «отдыхал» я, как оказывается, совсем недолго: сражающиеся русы оттеснили датчан вперед, метров на пятнадцать-двадцать, и, кажется, победа явно клониться на сторону славян! По крайней мере, на земле лежит вдвое больше тел защитников Лунда… Видимо, по этой же причине сохранилось все мое добро: лучники просто не успели поравняться с моей бессознательной тушкой!
И к слову, похоже, что против нас в поле опрометчиво вышли именно бонды — свободные люди, местные землепашцы, имеющие право взять в руки оружие и сражаться, но при этом не являющиеся «профессиональными» дружинниками, хирдманами. По этой же причине мы, видимо, и побеждаем относительно легко.
По крайней мере, я так думал. Думал до того момента, когда десяток закованных в кольчуги датских всадников не вылетел из-за угла ближнего дома, стоящего слева от сражающихся…
Датчане атаковали столь стремительно и внезапно, что лучники просто не успели выпустить даже по одной стреле в сторону скачущих галопом… рыцарей?!