Игра под названием жизнь. Второй раунд
Шрифт:
– У моего Петечки завтра ответственный день, – ответила за Петра Аня. – Его повысили.
– Повысили? – переспросил с улыбкой Антон. – Это как? Если раньше ты тестировал на ошибки роботов-полотёров, то теперь будешь тестировать секс-роботов? Ты там осторожнее со своими инструментами. Ошибки бывают разными.
– А правда, Петь, – засомневалась Анна, – повысили – это как? Чем ты теперь будешь заниматься?
– Да ничего криминального, – отмахнулся Пётр. – Просто более сложные алгоритмы буду тестировать. А секс-роботов тестируют совсем не теми инструментами, про которые подумал Антон, – Пётр попытался перевести разговор на другую тему.
–
Все засмеялись.
– Ну, раз у нас есть повод, предлагаю выпить что-нибудь покрепче! – торжественно произнёс Антон.
– Чаю заказать? – спросила Вероника, напомнив тем самым супругу, что алкоголь запрещён уже 950 лет.
– Нет, – воодушевлённо произнёс Антон, – я бы предпочёл «Бургундское»! Давайте махнём во Францию времён Людовика XI! Мы уже год не были в «игре».
– А я бы рискнула, – неожиданно поддержала супруга Вероника. – Правда! Давайте ещё разок сдохнем!
– Это ирония такая? – не понял Пётр.
– Нет, – ответила Вероника, – я, правда, хочу поиграть.
Пётр посмотрел на Аню. Она пожала плечами:
– Я как все! Будет весело. Во всяком случае, после «игры».
– Тогда решено! – довольно произнёс Антон. – Я бронирую капсулы.
– Я не могу, – осёкся Пётр.
– Как не могу? – не понял Антон. – Все могут. Даже Анька готова ещё раз холеру подцепить, а ты не можешь?
– Я ещё прошлую «игру» не доиграл, – напомнил Пётр. – Потому могут быть проблемы с погружением. Это я вам, как программист говорю.
– А я тебе как историк отвечаю, – возразил Антон, – сценарий «игры» основан на реальных событиях прошлого. Каждый «игрок» своими действиями меняет эти события в большей или меньшей степени. И если бы «игра» сохраняла эти изменения, то сюжет истории изменился бы кардинально. Но я помню все свои погружения – мои жизни протекали в реальных исторических константах. Так что забей! Все твои мироустройства стёрлись в «игре» сразу, как только ты открыл глаза в капсуле.
– Это только твои предположения, – заметил Пётр.
– Предположения, основанные на объективном анализе и глубоком знании истории, – поправил Антон.
– Тогда решаем так, – подвела итог Вероника, – Антон бронирует капсулы. А Петька пока подумает. У него будет ещё месяц-другой.
Глава 4.
Инструкция.
– Получая личное дело очередного «овоща», Вы знакомитесь только с его персонажем. Вам запрещено знать имя реального «игрока», чтобы Ваши действия были хладнокровными и объективными, – произнёс Борис Моисеевич.
Пётр кивнул в ответ.
– В Вашем подчинении будет находиться ещё группа операторов. Они будут выполнять те же функции, что и Вы. Ваша задача при необходимости координировать ваши совместные действия. Но вначале Вы должны лично изучить проблему, подготовить определённые алгоритмы её решения для тиражирования.
– Но как я смогу влиять на ход «игры»? – спросил Пётр.
Вы уже достаточно изучили её алгоритмы в своём последнем погружении. К тому же Вы получите доступ к некоторым кодам, – продолжил Борис Моисеевич. – Они позволят Вам вносить небольшие изменения в сценарий. Организовать дождь, например, заблокировать какую-то дверь… Ну, и прочие мелочи. Также Вам будет позволено на короткий промежуток времени синтезировать новый персонаж и участвовать в «игре» от его имени. Но не обольщайтесь – время действия персонажа скоротечно, его физические возможности ничтожны, а ролевая нагрузка минимальна. Так что, Вам придётся хорошенько пофантазировать, чтобы с пользой применить эту функцию.
– К чему такие сложности, если наша задача – исправить человеческую судьбу? – возразил Пётр. – Вычищать «Авдиевы конюшни» лучше бульдозером, а не детским совочком.
– Наша задача не должна отменять задачи «игры», – Борис Моисеевич многозначительно показал пальцем в небо. – Вам позволено лишь чуть-чуть её корректировать. Но этого во всех случаях суицидов достаточно, чтобы заставить человека не принимать необдуманное решение. Суицид игрока – это не установка «игры». Это её нарушение. И, как правило, её причиной становится какое-то незначительное событие в жизни несчастного, которое оказывается «последней каплей». «Игра» всегда благосклонна к игроку. Она не даёт ему трудностей больше, чем он может вынести. Но она даёт ему возможность нарастить «астральную массу», что в дальнейшем позволит ему получить более харизматичный персонаж.
Другая категория чудиков, которых Вам предстоит возвращать, – это «залипшие персонажи». Так мы называем тех, кто слишком сильно сжился со своей ролью и не может покинуть «игру» даже после своей «смерти». Они пытаются выполнить какие-то задачи, которые сами поставили перед собой. Отомстить за свою смерть, помочь детям или просто тупо отказываются верить, что уже подохли. С ними проще – просто дайте им то, чего хотят, и они удовлетворённые вернуться в реальность.
И, наконец, «транжиры» или как я их называю – «подонки». Это те, кто тупо промотал свою «астральную массу», совершая преступления, убивая и истязая людей, или просто попусту из жизни в жизнь тратил свои годы на развлечение, пьянство и разврат. Я бы, конечно, этих персонажей вообще не спасал, но правила дают всем «грешникам» равные шансы. Поэтому можете попробовать их перевоспитать, – Борис Моисеевич брезгливо поморщился и добавил: – Но при ситуации, когда вдруг придётся выбирать между этой группой и двумя предыдущими, правила настоятельно требуют отдать предпочтение первым двум.
И ещё одно незыблемое правило. Для работы с одним персонажем у Вас будет только 3 попытки. Если после Ваших корректировок горемыка по-прежнему повторяет свой сценарий трижды, то он автоматически блокируется как безнадёжный.
Борис Моисеевич взял папку со стола и протянул её Петру:
– Начните с этого кадра. Хороший мужик. Сильный, умный, безгранично талантлив, в меру реализован. Но с женщинами разобраться так и не смог.
Глава 5.
По дороге в ад.
Владимир никогда не кичился своей дружбой с Валерием Горожаниным – начальником секретно-политического отдела ГПУ Украины, потому что дружба для Владимира была фактом близости душ, а не средством корысти или тщеславия. Но в дни отчаяния, когда ему отказали в визе, и он не мог вернуться к любимой Татьяне в Париж, Владимир всё чаще думал о том, чтобы попросить старого верного друга замолвить за него словечко в ГПУ. Эта мысль пришла ему во сне. Его как будто осенило. Он проснулся среди ночи с ясным и очевидным решением своей проблемы. Но мужская гордость не давала Владимиру написать Валерию в Харьков письмо. Он несколько раз садился за стол, брал чистый лист бумаги, но снова останавливался.