Игра под названием жизнь. Второй раунд
Шрифт:
«Запутаешься ты, Володька, в своих барышнях! – вспомнил он слова Валерия Михайловича, когда они пили чай в гостях у Валерия и его супруги Берты Яковлевны. – Тебе, конечно, как человеку творческому, любовный заряд необходим. Но, уж, слишком этот заряд взрывоопасен».
***
Пётр разочарованно вздохнул. Он явно недооценил моральные принципы своего подопечного. Сна здесь явно недостаточно, чтобы Владимир через них переступил.
«Если
***
Вероника Полонская или, как её звали друзья, Нора, в свои двадцать с небольшим уже была звездой зарождающегося синематографа. Она сыграла одну из главных ролей в фильме «Стеклянный Глаз», премьера которого состоялась в январе 1929 года.
С Владимиром она познакомилась в гостях у их общего друга Валентина Катаева. Поначалу Владимир ей не понравился своей «шумностью», разговорами на непонятные ей темы. Но позже, когда он пригласил её на свидание, она увидела его с другой стороны. Теперь он был необыкновенно мягок и деликатен, говорил о самых простых, обыденных вещах. Она была им увлечена.
Их роман развивался очень бурно. О нём знали все, кроме разве что, законного супруга Норы – Михаила Яншина, её коллеги по МХАТу.
– Лилечка, – обратилась к своей старшей подруге – Лиле Бриг, Нора, обнимая двумя руками чашку с горячим чаем, – мне уже целую неделю видится во сне Володенька. Он просил меня завтра приехать к нему, чтобы сообщить что-то очень важное. Я чувствую, что нужна ему. Если он предложит стать его женой, я соглашусь.
Лиля с высокомерной жалостью посмотрела на Нору:
– Замуж за Владимира? Норочка! Я тебя умоляю! Если ещё месяц назад я бы тебе сказала, что это отличная партия, то сегодня говорю «фи», моя девочка!
Она подошла к серванту и взяла газету «Правда».
– Читай! – протянула она газету Норе. – На развороте.
Нора стала читать разгромную статью Владимира Ермилова.
– Ну, и что? – подняла она взгляд на Лилю. – Это всего лишь статья. Всё наладится.
– Это не всего лишь статья, – возразила Лиля. – Это статья в газете «Правда». А любит он не тебя, а Татьяну Яковлеву, к которой в Париж его, кстати говоря, не пустило ГПУ. А ГПУ, я тебя уверяю, просто так людей под свой «колпак» не берёт.
Нора испугано смотрела на Лилю, которой очень льстило то впечатление, которое она произвела на подругу.
– Ну, сама посуди, – продолжила Лиля, – визу не дали, из РАППа выперли… Ещё недолго и в каталажку загремит, как неблагонадёжный. И тебя, молодую да раннюю, вместе с ним. Тебе оно надо?
– Нет, Лиля! – твёрдо возразила Нора. – Я его люблю! Я ему нужна и буду с ним, если он сам этого захочет.
– Когда ты замуж в 17 лет за Мишку выходила, тоже, наверное, так думала?
***
– Норочка! Ты сделаешь меня самым счастливым человеком, если согласишься стать моей женой! – тихо произнёс Владимир, стараясь добавить в свой низкий голос побольше нежности.
Сомнения снова одолели Нору. Она ждала этого признания уже давно и была готова броситься в объятия Владимира сразу, как только услышит от него эти слова. Она не раз мечтала об этом дне, представляла, как это будет. Но сейчас страх и сомнения охватили её. Она была готова разделить с ним его славу, деньги и почёт, но совсем не планировала разделять его страдания…
– Норочка, любимая! – не поверил своим ушам Владимир. – Ты мне отказываешь?
– Нет, конечно! Я очень рада, – залепетала растерянная Нора, – но сейчас не самое подходящее время для всего этого. Моё супружество, твои неприятности в РАППе… Давай подождём, пока всё наладится.
Нора накинула на плечи лёгкое манто, которое подарил ей Владимир в начале весны, и направилась к дверям, пытаясь избежать неприятного для неё разговора.
– Если ты сейчас выйдешь за дверь, меня ты больше никогда не увидишь, – спокойным голосом произнёс Владимир.
Нора на мгновение остановилась, но затем решительно открыла дверь.
Владимир спокойно встал с кровати и подошёл к столу. В его душе не было ни страха, ни боли, ни капли сомнения. Напротив, он всё решил ещё вчера. Если она скажет ему «нет», он сделает это. Он даже ловил себя на мысли, что в глубине души ждал и надеялся на этот ответ, чтобы с «чистой совестью» избавится, наконец, от всех страданий.
Он взял в руки пистолет и, приложив холодный ствол к сердцу, не раздумывая нажал на курок…
***
– Эх, женщины! – пробормотал Пётр, наблюдая, как из под безжизненного тела Владимира вытекала густая багровая лужа. – И вы нас обвиняете в бесчувственности!
***
Валерий Михайлович шагал по коридору московского ГПУ, куда его вызвали, чтобы предложить новую должность, когда из кабинета с табличкой «Визы» он услышал отборный мат. Он открыл дверь и заглянул внутрь.
– Что за контрреволюционный лексикон в стенах ГПУ? – строгим басом произнёс Валерий.
Человек, поднимающий с пола, по которому разлилась огромная лужа, мокрые папки, повернулся на голос:
– Валерий Михайлович! Рад тебя видеть! Да вот незадача. Крышу только вчера отремонтировали, а сегодня она опять протекла, зараза буржуазная!
Валерий наклонился и поднял с пола первую попавшуюся папку, чтобы положить её на стол, но фамилия на обложке привлекла его внимание.
– Сам-то к нам какими судьбами? – спросил Валерия сотрудник ГПУ, продолжая собирать мокрые папки.