Игра с нулевой суммой
Шрифт:
Алёха хотел было возразить, что после того, как он предложил Беньке побратимство, назначать его опять слугой как-то, мягко говоря, оскорбительно, но пацан смотрел на него так напряжённо, что Алёха решил махнуть рукой на свои обиды. Мало ли. Может, у них тут так принято. Может, это комплимент вообще. Кто их разберёт.
– Куда ж я денусь, – буркнул он. – И что я должен буду делать?
«Кроме того, что горшки выносить?»
– Защищать меня, – тихо и серьёзно сказал Бенька.
– Я буду твоим защитником, – пообещал Алёха, про себя вздохнув. Нет, ему всё-таки было обидно. Ну как так-то? Они же вчера… А он…
– Сколько Матиш тебе платил? – деловито спросил Бенька, и Алёха смешался. Отвечать ему было решительно нечего, так что он сделал то, что всегда срабатывало с матерью – позволил себе набычиться – и буркнул:
– Платил. Сколько-то.
Бенька недоумённо сморгнул, помолчал немного, явно не понимая, что с Алёхой вдруг случилось, а потом всё же предложил:
– Один ор. Раз ты теперь мой личный слуга.
Алёха только плечом дёрнул. Что ещё за оры?
Бенька интерпретировал этот жест по-своему:
– Матиш платил больше?
– Нет, – на всякий случай сказал Алёха и поглядел на Беньку. А ведь он же правда думает, что делает сейчас что-то хорошее, сообразил Алёха. И чего он обижается? Ну вот принято так тут. Не бывают, видно, слуги побратимами… и ладно. – Ор так ор, – согласился он. – Мне подходит. Давай лучше думать, что нам дальше делать. У меня вопрос есть.
Бенька ответил не сразу. Доел хлеб, допил молоко и оглянулся. Кухня была пуста.
– Спрашивай, – смилостивился он.
– Давай сначала, – попросил Алёха. – Вот… когда умер отец? Ты извини, что я спрашиваю?..
– Ничего, – со сдержанным достоинством отозвался Бенька. – Умер отец, и мать… ну, в общем, я… неважно, она стала… главной. У нас дома. Так понятно?
Алёха кивнул.
– Ты что, вообще за пределы рыцарских владений не выходил? – с подозрением спросил Бенька.
Алёха решил соврать.
– Да я и за ворота не выходил, зачем мне, – он выдавил усмешку. – Ну, тут поможешь, там поможешь, а… – он подумал. – В общем, или работаешь, или спишь, а если заметят, что без дела шатаешься, тут же к работе припашут, а мне это зачем? Вот я и… бегал с горшком целый день. Туда, сюда...
Бенька поморщился.
– Ленивый слуга – везде одинаков, – припечатал он. – Тогда… Слушай дальше. Потом… потом мать занемогла. Я про это тебе уже рассказывал, – Бенька помрачнел. – Потом мне сказали, что она умерла.
– И ты стал главным? – перебил его Алёха, вспомнив, как тот вчера затирал Амареку – так, кажется – про главу рода.
– Ну… – Бенька замялся. – В общем, главным я стал после смерти отца. Но я ещё малолетний, поэтому сначала как бы главной была мать, а затем уже – бабка…
– Это как регент! – обрадовался Алёха, вспомнив нужный термин. Ну, не зря все-таки в институте штаны протирал. – Точно, да. Регент. То есть ты, получается, как… как король, а они над тобой – как регенты. Так?
Бенька сосредоточенно жевал губами. Наверное, пытался понять, что Алёха ему сказал. В конце концов он кивнул, лицо его чуть просветлело.
– Да, – согласился он, – как король и как регенты, – он взглянул на Алёху, в глазах его мелькнуло несказанное удивление. Ничего странного – услышать такие мудрёные слова от неотёсанного слуги. – И… бабка сама захотела… быть главной. Чтобы без меня. Понимаешь, она… она была вторая жена деда. Когда дед первый раз заболел, я тогда ещё и не родился, он сделал… главным в роду отца. Потому что думал, что сам умрёт, но не умер. Отец как раз вскоре женился, и дед выздоровел, и у него со второй женой, с бабкой то есть, тоже сыновья родились. А потом… потом умер отец, может быть, его тоже убили, и дед, уже совсем больной, объявил меня главным. Я понятно рассказываю?
«Да уж, как конченому дурачку», – подумал Алёха, но просто кивнул.
– А потом умерла моя мать. Барон Ставиш тогда меня… скрывал в своём замке. Там хорошо было, – почему-то грустно добавил Бенька. – Я только по матери очень скучал… Пару раз её видел, уже очень… – он опять замолчал. – А потом барон Ставиш узнал, что меня тоже хотят убить.
– Чтобы ты не мешал свой бабке, – догадался Алёха. – Потому что у неё есть свои сыновья. Да?
Бенька кивнул.
– Значит, ты очень богатый, – протянул Алёха.
– Ну, может, не очень, но… – расплывчато ответил Бенька.
– Но раз такой замут… то есть, я хотел сказать, раз такие дела – есть за что, верно?
– Что? – озадаченно переспросил Бенька.
– Ну, есть за что бороться. Твоей бабке, – пояснил Алёха.
Бенька опять кивнул.
– Валяй дальше. Вы куда-то поехали. А куда?
– В Кампану, – сказал Бенька. – Это столица, – добавил он язвительно, – а то ты ведь неуч совсем.
Кампана?
Алёха сразу кое-что вспомнил. Ну конечно! Разговор Матиша с графом. Они говорили про какого-то… Збыша, который скакал от этой самой Кампаны и по дороге свалился с коня. Ну, бывает. Алёха теперь его понимал. А потом они сказали, что надо ждать…
Стоп.
– А вы что, раньше срока приехали?
«Сказано было – за три дня до конца месяца».
– Почему? – удивился Бенька. – Вовремя. Как и было сказано.
«Значит, тут какой-то месяц закончился», – решил Алёха. Закончился – ну и чёрт с ним.
– А что потом было?
– Нас должны были тут ждать. Рыцарь Матиш, граф Авиелло. Граф ещё отцу служил, пажом у него начинал, отец их с Орнели, дочерью барона, даже обручил… Э-э… – Бенька почему-то осёкся. – Ну, он на это право имел, как…
Бенька очень старался этот вопрос прояснить, но Алёху жениховство интересовало мало.
– Да лыр с ним, с графом, – оборвал он Беньку, тем более что говорить, что и графа уже в живых нет, мальчишке не стоило. – Но когда мы подъехали, на нас напали.
«Измена!» – так кричал граф. Значит, если Бенька не ошибается, их действительно предали. И этот кто-то был не на Бенькиной стороне.
Но кто же он тогда такой, какими деньгами ворочает, если графы из-за него жизнью рискуют? Тобеш ещё говорил, что Матишу бежать надо, а сам он помирать с ним пока не намерен. И пожар он устроил именно для того, чтобы вся деревня сбежалась. И про рыцарей, про барона и графа, сказал, что верные они были…