Игра с нулевой суммой
Шрифт:
Всадник, однако, Алёху заметил, и лошадь истерически заржала и встала на задние ноги. Алёха остался торчать как придурок – с вытянутыми руками и зверским лицом.
– С дороги! – завопил на него всадник, и Алёха от неожиданности весь запал растерял. Ещё один мелкий пацан?
Тьфу ты. Какой-то местный мажор развлекается, а они дали деру. И где теперь Беньку искать?
Лошадь всадника была недовольна. Была она крупная, красивая, не то что тот мерин, которого сегодня весь день гонял Бенька, и постоянно порывалась опять встать на задние ноги. Алёху эта привычка у лошадей уже начинала откровенно бесить.
– С дороги! – ещё раз крикнул всадник, хотя Алёха ему не мешал. – Ты что, глухой?
– Нет, – ответил Алёха. – Да проезжай.
Всадник остановил лошадь и высокомерно хмыкнул. «А мне везёт на местных аристократов», – мрачно подумал Алёха. Помереть он пока не помрёт, но вот хлыстом отходить вполне могут…
– Ты здесь никого не видел? – спросил всадник. Да, совсем мальчишка, хотя, конечно, постарше Беньки. Наверное, лет пятнадцати.
– Нет, никого, – соврал Алёха. – Ночь же. – И зачем-то добавил: – Ваша милость.
Всадник опять хмыкнул.
– А до этого? Дворянина средних лет, седого, и с ним ещё мальчика?
Алёха сделал вид, что задумался.
– Дворянина не видел, ваша милость. И мальчика тоже. Ну, мальчики такие, которые вот… деревенские, были.
Всадник махнул рукой.
– Дай воды, – попросил он. – Вода есть у тебя?
– Вода есть, – Алёха оглянулся. Да, Бенька ускакал без еды и воды… Дела. – Сейчас принесу, ваша милость.
«По крайней мере, с ролью слуги я неплохо сжился», – поддел сам себя Алёха. Пошёл к мешкам, нашёл там странного вида бурдюк с водой, принёс всаднику. Тот коротким кивком поблагодарил, взял бурдюк, начал пить.
«Как присосался», – с неприязнью подумал Алёха. Всадник ему не нравился. Ну, понятно, кого он ищет. Но ведь сам мальчишка совсем. Может, у них тут… так принято? Чтобы если убивать пацанов, то такими же пацанами?
Всадник отдал Алёхе бурдюк, полез в карман, кинул монетку. Алёха её даже поймал. Вроде арг, хотя, может, и нет, но за воду все равно как-то много.
– Ты один? – требовательно поинтересовался всадник. – Одет как слуга. Где хозяин твой, кто он?
И что ему в ответ на это сказать?
Соврать? Тоже выход. Но тогда – что именно?
– Нет моего хозяина, – ответил Алёха и поклонился. – Ваша милость.
– Что значит – нет? Тебе вольную дали?
Ого… То ли Алёха не смог сдержать своего удивления, то ли просто невовремя выплыли знания. Нет чтобы вот так на экзамене! Вольная – значит, он что – крепостной?
– Э, – невпопад ответил он. Всадника это, конечно же, не устроило.
– Кому ты служишь? – продолжал он допытываться. – Назови имя.
Ну, это было легко сказать. Хотя если сошло бы что-то вроде «Иван Иваныч» или «Петр Петрович»… но вряд ли.
– Убит мой хозяин, – со вздохом сказал он. – Граф Авиелло.
– Что? – отрывисто выдохнул всадник. – Что ты сказал?
Алёха и сам не очень-то понял. Но назвать Матиша или барона – практически сразу подставиться. Матиш все же был жив, а барон – фигура, слишком привязанная к Беньке. Граф тоже был как-то с ним связан… ах да, отец Беньки был у того господином… или кто он там для пажа, но граф, по крайней мере, мертв, это раз, два – слуга за хозяина не в ответе.
Наверное.
За покойника точно должен быть не в ответе, иначе Алёхе самому просто не жить.
Всадник выпрямился, сделал тот же самый жест, что и Амарек сегодня – сложил на груди крест-накрест руки, что-то пробормотал, потом посмотрел на Алёху.
– Откуда ты знаешь?
– Драка была, – пожал плечами Алёха.
– Какая? Где?
Всадник заволновался. По-настоящему, даже голос у него задрожал.
– Да не молчи ты, вот дурной! Откуда он взял тебя только такого!
– Дурной я, как есть, ваша милость, – охотно подтвердил Алёха. – Ну, драка была. А я в конюшне спал. Ну вот, а как драка закончилась, я и уехал. А что мне делать, ваша милость, раз графа убили? Ну вот я и уехал.
Со стороны он должен был выглядеть как раз в такой степени дурачком, чтобы от него немедленно отвязались.
– А кто ещё был? – спросил всадник. – Мужчина?
– Много мужчин было, ваша милость. Только я никого не знаю. Мне никто не сказал ничего. Я же вон, дурной и это, на голову скверный… слабый… скорбный, – вспомнил он. – Меня кухарка ударила, потому что я рукам волю давал.
Выражения из книг полезли сами собой, но были кстати. Всадник опять вздохнул, опять махнул рукой.
– Ладно, скорбный головой. Иди себе.
И собрался было дёрнуть лошадь за верёвочки. Алёха перепугался: там же Бенька. Этот тип его ищет. Наверное, вместе с бароном.
Да, их обложили со всех сторон. Точнее, Беньку, но это значения не имеет, потому что Алёха поклялся его защищать. И где этот чёртов кубик? Куда его кинуть, точнее, в кого? Во всадника или в лошадь?..
Точно. Лошадь. Алёхе нужна лошадь, чтобы догнать Беньку. Иначе никак.
– Не желает ли ваша милость откушать? – предложил Алёха, радуясь выскочившей из памяти формуле.
Всадник только покачал головой.
– Ты и вправду скорбный, – сказал он. – Скорбных умом Всевидящие любят.
– Ага, – тут же подтвердил Алёха и сложил крест-накрест руки.
Легко притворяться дураком. Даже немного приятно. Какой с тебя спрос? Нулевой. И чего он раньше не понял? Век живи, век учись, впрочем, бабушка Ида добавляла – «дураком помрёшь», но это были, во-первых, детали, во-вторых – хоть и досадно – в данном случае очень уместные.
Всадник ловко слез с коня, и Алёха с готовностью указал на мешки.