Игра теней

Кук Глен Чарльз

Неподалеку от двери в кухню стоял большущий свободный стол. Я сел, привалившись спиной к стене. Рядом плюхнулась Госпожа. Однако и зла же она! Не привыкла, чтобы смотрели на нее таким образом, как смотрят эти. Сохранила свою красоту, несмотря даже на дорожную пыль и походное тряпье…

Я положил руку поверх ее кисти – – жест скорее умиротворения, нежели обладания.

Пухленькая девчушка лет шестнадцати с затравленным взглядом коровьих глаз подошла спросить, сколько нас, какая еда нам нужна и какое жилье, греть ли воду для мытья, надолго ли останемся

и какого цвета наши монеты. Спрашивала она равнодушно, но правильно, – хотя безнадежно, переполненная страхом совершить случайную ошибку.

Интуиция моя определила ее как члена семейства, по праву управляющего постоялым двором. Я бросил ей золотой. Этого добра у нас – после разграбления той самой имперской казны и бегства , из Курганья хватало. Блеск монеты тут же отозвался блеском в глазах мужиков, изо всех сил старавшихся наблюдать за нами незаметно.

Тут подоспел Одноглазый с остальными, тащившими стулья для себя.

– Там, в лесу, сейчас суматоха! – шепнул Гоблин. – Они строят кое-какие планы насчет нас.

Левый угол его рта растянулся в лягушачьей ухмылке. Очевидно, у него имелись собственные планы. Он всегда любил заставлять врагов заманивать в засаду самих себя.

– Разные бывают планы, – г сказал я. – Если они – бандиты, пускай перевешают друг друга.

Он попросил подробностей – порой мои замыслы еще отвратительнее его собственных. Это оттого, что я давно утратил чувство юмора и действую по правилу: чем непригляднее, тем смешнее.

* * *

Поднялись мы еще до рассвета. Одноглазый с Гоблином наложили на гостиницу свое любимое заклятие, повергающее всех вокруг в непробудный сон, и по-тихому смылись в лес прорепетировать представление. Остальные занялись лошадьми и амуницией. Между мной и Госпожой имела место небольшая стычка: она желала, чтобы я сделал что-нибудь для женщин, захваченных разбойниками.

– Если я стану исправлять все неправильное, что встречу на пути, мы не доберемся до Хатовара, – отвечал я.

Она не стала продолжать спор, и через несколько минут мы тронулись в путь.

* * *

Наконец Одноглазый сказал, что лес вот-вот кончится.

– Ладно, это место ничем не хуже прочих, – согласился я.

Далее мы с Мургеном и Госпожой свернули в лес, на запад. Ведьмак, Масло и Гоблин повернули на восток. Одноглазый же просто остановился и Принялся ждать.

Ничего явного он не проделывал. Гоблин, казалось, был тоже занят.

– А если они не придут? – спросил Мурген.

– Значит, мы были не правы, а они не бандиты. С ближайшим попутным ветром пошлю им мои извинения.

Некоторое время все хранили молчание. А выехав на дорогу, чтобы проверить обстановку, я увидел, что Одноглазый уже не один. За его спиной стояли с полдюжины всадников. Сердце мое дрогнуло. Фантомы были хорошо знакомы мне. Они изображали старых товарищей, давным-давно мертвых.

Я ретировался в лес. И дрожь, обуявшая меня, была, против ожиданий, сильной. Настроение мое отнюдь не сделалось лучше. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь полог леса, играли зайчиками на призраках моих мертвых друзей. Они ждали врага со щитами и копьями наготове, безмолвно, как и подобает призракам.

Но они были призраками лишь для моего сознания. На деле были они иллюзиями, созданными Одноглазым. А по другую сторону дороги Гоблин строил собственный легион теней…

Эта парочка – настоящие художники, если дать им время спокойно поработать. Сомнений более не было. Даже относительно личности Госпожи.

– Скачут, – без всякой надобности сообщил я. – Это они.

В желудке засосало. Стоит ли рисковать, подпуская так близко? Потом стрелять будет поздно. Если они решатся на драку… И если Одноглазый с Гоблином оплошают…

– Поздно, Костоправ. Я взглянул на Госпожу, и тут меня обожгло воспоминание, кто она такая. Она улыбалась, зная, что творится в моих мыслях. Сколько же раз сама она бывала в подобной ситуации, хотя бы на большей игральной доске?

Разбойники мчались вдоль дороги. И, сбитые с толку, осадили коней, завидев поджидающего их Одноглазого.

Я рванул вперед, а призрачные кони двинулись сквозь лес следом за мной. Зазвенела сбруя, затрещали ветви. Здорово сработано, Одноглазый. Как ты выражаешься, наиправдоподобнейше.

Бандитов было около двадцати пяти человек. Лица у них и так были – краше в гроб кладут, но они сделались еще бледнее, углядев Госпожу и узнав призрачное знамя на копье Мургена.

Черный Отряд весьма знаменит.

Две сотни призрачных луков изогнулись. Пятьдесят рук поднялось к небу, словно в попытке уцепиться за брюхо неба.

– Вам, полагаю, следует спешиться и разоружиться, – сказал я их предводителю.

Тот некоторое время шумно глотал воздух, прикидывая шансы, затем подчинился.

– А теперь вы, грязные людишки. Живо с седел! Разбойники повиновались. Госпожа махнула рукой. Лошади развернулись и рысцой устремились к Гоблину, на деле ими управлял он. Гоблин пропустил лошадей – пусть вернутся на постоялый двор в ознаменование того, что гнету конец.

Гладко сошло, ох и гладко! Без единой задоринки! Вот так мы управлялись с делами в былые деньки. Хитрость и маневр! Зачем утруждаться самим, когда достаточно мухлевать и надувать?

Построив пленных вереницей и связав веревкой для облегчения управления, мы направились на юг. Одноглазый с Гоблином расслабились, и разбойники пришли в крайнее возбуждение. Посчитали, что мы поступили нечестно.

Через два дня мы добрались до Риз. Здесь Гоблин с Одноглазым снова организовали ту же иллюзию, и Госпожа передала дезертиров в распоряжение командира гарнизона. При их сопровождении пришлось убить только двоих.

Все это ненадолго задержало нас, но теперь путь свободен, и до Чар всего около часа езды. Придется примириться с тем, что беда – ближе некуда.