Игра в послушание
Шрифт:
– А, это вы, - небрежно покосилась на него губернаторская дочка.
– Что же вы опять бросили свою спутницу, которая вам не подруга, но которая всегда и везде рядом с вами?
Попав под острый язычок, Славик смутился.
– Я вам кажется говорил, - начал он оправдываться, - что не могу рассказывать всего.
– Ах да, ваши военные или какие-то там ещё секреты...
– Хорошо, я скажу. Сегодня эта девочка рядом со мной потому, что нам поручили шефство над одним немецким спортсменом.
–
– Курт Шикельгрубер.
– Тот самый независимый, который намерен взять все золотые медали?
– Откуда вы знаете?
– Так, слышала. За ним очень пристально наблюдали на тренировках. А вы разве говорите по-немецки?
– Нет.
– Значит, ваша спутница говорит?
– Нет, к сожалению, она тоже не говорит.
– Любопытная ситуация. Но, может быть, Курт Шикельгрубер говорит по-русски, или у него есть переводчик?
– Да... Помните, в консульстве был такой красивый блондин, к которому все время вязалась пьяная?
– А, Фриц Диц, помню, конечно. Его весь вечер кому-нибудь представляли, а он говорил: Диц; Фриц Диц. Диц; Фриц Диц...
Дети рассмеялись.
– Знаете, он свободно говорит на всех языках. Но его срочно куда-то вызвали, он ведь человек военный. Теперь мы с Куртом всё больше жестами, Славик потешно изобразил из себя глухонемого.
Катя снова засмеялась.
– А как же ваше секретное задание? Или вы тогда тоже пошутили?
Славик сделал серьёзное лицо, помолчал и затем произнёс:
– Если бы я знал, что вы отнесётесь так легкомысленно...
– Но вы обещали рассказать, а сами даже не позвонили.
– Я обещал рассказать... если узнаю вас ближе. О таких вещах не говорят с малознакомыми.
– Ну хорошо, хорошо, мы познакомимся поближе, если вы так хотите. Только сначала расскажите хотя б немножко.
– Мы могли бы вместе поужинать сегодня.
– Ой, ну прямо как в кино! Можете не строить из себя взрослого. Разумеется, что меня одну никуда не отпустят.
– А если все вместе - вы, я, Курт и Маринка?
– Курт? Курт Шикельгрубер? Вы серьёзно?
– Как никогда.
– Даже не знаю... Если только получится уговорить папу... то есть, отложить другие дела.
– Придумайте что-нибудь.
– Хорошо, я подумаю. На всякий случай, если сумею сбежать... то есть, если отложу другие дела и приму ваше приглашение - давайте забьём стрелку.
– У Александрийской колонны, ровно в десять.
– Хорошо, я подумаю, прощайте.
– До свидания.
– Да!
– оглянулась Катя.
– Я говорю по-немецки!
Славик улыбнулся и оттопырил большой палец.
Вечером над городом гремели фейерверки, рассыпаясь в небе разноцветными огнями и раскрашивая знакомые фасады домов, улицы и площади в яркие, причудливые цвета. С эстрадных площадок играла
На Дворцовой было особенно многолюдно: здесь ожидался мощный, наикрутейший рок-фестиваль.
Успевшего прославиться ещё до начала состязаний Курта удалось склонить к прогулке благодаря отсутствию надзора со стороны Карла Ангелриппера, находившегося на то время в отделении милиции. Но и сам юноша не особенно сопротивлялся, находясь в эйфории, вызванной опьянением, так сказать, воздухом свободы. Прожив все свои девятнадцать лет в благоустроенной пещере и лишь изредка совершая пробежки по горным тропам, он впервые оказался в городе, в центре многолюдного праздника. Курт смотрел по сторонам и глупо улыбался. Он был послушен, как цирковая лошадка.
Наконец прибежала Катя, раскрасневшаяся, с блестящими глазами. Она за руку поздоровалась с Маринкой и с Куртом, представилась и что-то сказала Курту по-немецки, а он закивал, заулыбался и забормотал что-то вроде "о, зер гут, данке, данке..."
Крепко взявшись за руки, компания стала змейкой пробираться через толпу с площади на Невский проспект.
Но и на Невском оказалось не легче: народ столпился на тротуарах, ожидая прохода уже видневшегося в районе Думы карнавального шествия с немыслимыми конструкциями на платформах.
Протиснувшись вперёд ещё на пару кварталов, компания посмотрела шествие и свернула в более или менее тихую улочку с яркой вывеской ресторана "Разгуляй".
Катя вовсю тарахтела с Куртом по-немецки, и не успел он повторить на новый лад свои пожелания по поводу соблюдения режима, как уже сидел за столиком у фонтана.
Подошёл официант и подал карту. Немец повертел её в руках и передал Славику. Тот пробежал глазами столбики названий и цифры в правой части, растерялся и отдал карту Маринке. Та долго водила пальцем по строчкам, шевелила губами, и в конце концов заявила, что хочет сборную солянку. "Там всегда плавает много всякой всячины, а я страшно проголодалась", - пояснила она свой выбор. Голодными были все, поэтому Славик велел официанту принести четыре солянки.
– Что-нибудь будете пить, закусывать?
– поинтересовался тот равнодушно.
– Да, принесите... чего-нибудь.
– сказал Славик с усталой небрежностью завсегдатая злачных мест.
– Будет сделано, - отреагировал официант, не вдаваясь в подробности.
Вскоре он принес минеральную воду и фрукты.
– Соляночку подождать придется, - сказал он.
– Если желаете, можно икорки подать, салатик, ассорти из дичи...
– Нет, нет, не надо, у нас режим, - быстро возразил Славик.
– А что так тихо?
– переменил он тему.
– Музыка у вас есть?