Игра в послушание
Шрифт:
Они рассказали, как хотели сами разоблочить злоумышленников, для чего Славик изготовил движущуюся фантом-проекцию мумии; как Маринка снимала всё происходящее на камеру (пленку она тут же отдала Потапову); как затем, увидев, что один из преступников всё-таки сумел завладеть алмазом, растерялись и дали дёру. Как после тряслись от страха, а потом решили идти в милицию.
Растерявшийся от обилия информации генерал детей всё-таки похвалил за честность и отпустил, взяв с них слово не болтать о случившемся.
Если всё происходящее не было коллективным бредом,
– Что ж, дело очень необычное, - проговорил Потапов, тщательно подбирая слова.
– Я бы даже сказал, дело совершенно уму непостижимое. Чёрт знает что, одним словом, а не дело.
Яблочкин, опустив голову, молчал.
– И это дело, Яблочкин, я вам поручу.
– Мне?..
– Вам, вам, кому же ещё? Сон или не сон, а мальчик к вам обратился за помощью. Я в случайности не верю. В мире вообще происходит много чего необъяснимого, только говорить об этом не принято. У нас для таких случаев есть особый Секретный отдел, и в этот отдел, вплоть до окончания следствия, я вас перевожу с этой самой минуты. Получите особые полномочия.
– Особые полномочия?
– Особые. Подчиняетесь мне лично, и... вплоть до применения оружия. Как это в кино?.. "Лицензия на убийство". Вы ведь, кажется, чемпион города по стрельбе?
– Так точно...
– Но стрелять, я надеюсь, не придётся. Да ведь вы уже и сами убедились, что стрельба в таких делах дело бесполезное.
Яблочкин вспомнил про дуэль с карточным шутом и промолчал.
– Для начала возьмите домой и посмотрите эту видеозапись, которую наши вундеркинды сделали в музее. Увеличьте и просканируйте каждый сантиметр в кадре, авось что-нибудь и появится. Сейчас идите к майору Мракобесову, он начальник Секретного отдела, получите у него кое-что из необходимого, на днях он вас обстоятельно проинструктирует. В субботу вас с Мушкиной будут награждать в мексиканском консульстве. Да-да, этот алмаз их национальное достояние, так что будьте готовы к сильно преувеличенным изъявлениям благодарности. То, что я буду говорить, не слушай, это я для них буду говорить, тебе нос задирать ещё рано. И запомни: Секретный отдел это уже не работа, это образ жизни. До окончания следствия у тебя выходных больше нет; сотрудник отдела работает всегда и везде, даже ночью во сне. Теперь всё, иди.
Яблочкин отдал честь и вышел.
Оставшись один, Потапов снял трубку и набрал номер полковника Громыхайло:
– Алло, Иван Сидорович? Привет, привет, ещё раз. Так я у тебя этого парнишку. Яблочкина, забираю. А вот так, по праву старшего. Может, верну... а может, не верну. Ничего, у тебя ребят способных много, ещё успеешь воспитать смену. Только без обид. Когда в отпуск хочешь? Поехали в субботу на рыбалку?..
______________
Дома Яблочкин уселся перед экраном компьютера и стал внимательно просматривать каждый кадр записи. Девочка снимала, конечно, очень непрофессионально: камера дрожала и то и дело уходила в
Вот стало слышно, как подъехала уборочная машина, окно открылось, и в выставочный зал проникли трое злоумышленников. Вот двое из них держат тяжёлый защитный колпак, третий тянет руку к алмазу... И тут в глубине зала появляется ожившая мумия. Она идет к преступникам, тянет к ним руки и рычит. Преступники роняют колпак, Горохов падает без чувств, двое других мешают друг другу вылезти в окно. Мальчик говорит: "Слушай, Маринка, они, кажется, алмаз украли..." Девочка испуганно вскрикивает, камера уходит вверх...
И тут Яблочкин заметил какую-то постороннюю шероховатость в кадре, лишнюю деталь на карнизе для крепления штор... Он быстро увеличил и отфильтровал изображение...
В кадре остался сидящий верхом на креплении карниза и с интересом наблюдающий за происходящим внизу крошечный мальчик.
Тот самый Петя Огоньков.
Тот, из-за которого он стрелялся с карточным джокером и которому обещал свою помощь и дружбу.
Теперь не нужно было гадать, существует ли в действительности крошечный мальчик, теперь Яблочкин должен был разыскать его и выполнить своё обещание.
2
В реставрационных мастерских.
В голову Пети Огонькова ударяют пары чистейшего спирта.
Жизнь и судьба ресторанного саксофониста.
Как только в музее началась заваруха, Петя спустился по занавеске на пол и, никем не замеченный, по стеночке, выбрался из выставочного зала. Обходя стороной скопления людей в форме и в штатском, пролезая в щели под дверьми, он постепенно забрался в самую глубину служебных помещений, спустился в подвал и оказался в реставрационных мастерских. Здесь он решил переждать, пока всё не уляжется, забился в какую-то щёлку и задремал.
Он проснулся уже в одиннадцатом часу дня от голосов и запаха табачного дыма. В мастерской находились двое мужчин, не то чтобы пожилых, но уже и не молодых. Они разговаривали и курили, и дым заставил Петю закашляться.
– Что это?
– насторожился один из них, тот, что сидел ближе.
– Юрик, у тебя тут мыши водятся?
– Ну так что, если и мыши...
– равнодушно проворчал Юрик. Он, похоже, здесь работал, потому что на нём был синий халат и в руках он держал, осматривая, кусок картинной рамы.
– Нервный ты стал, Котов, дёрганый какой-то...
– Ладно, ладно, не ворчи. Плесни лучше спиртуозы грамм тридцать. Вчера одному урюку свадьбу лабали. Чачу пили, голова до сих пор немного того...
– У тебя, Котов, каждый день голова немного "того". Бросал бы ты это дело, пока ещё труба из рук не вываливается. Тебе полтинник через месяц, пора бы и просохнуть.
С этими словами Юрик, тем не менее, налил ему в стакан немного жидкости из пластиковой канистры - по всей видимости, той самой спиртуозы. Котов шагнул к облупленной раковине, долил в стакан воды, с перекосившимся вдруг лицом выпил, снова налил воды и выпил воду. Раскраснелся, сел на место и закурил.