Игра в правосудие
Шрифт:
Войдя в кабинет, Эмберли выхватила с верхней левой полки крайний томик, торопливо полистала, пока глаза не наткнулись на знакомые заметки на полях: «Ожидание подобно яду» – это написала она. А чуть ниже появилась еще одна запись, другим почерком – ответ учителя: «Но любой яд в разумных дозировках может стать лекарством». Это была их давняя игра, появившаяся, как только Эмберли перешла в старшую школу.
Тогда, в начале учебного года, она черканула на полях книги сиюминутную мысль. На следующем занятии, демонстративно глядя на
Теперь они так постоянно пикировались. И было важно сохранить все в полной тайне, не допустить, чтобы чужие умы вторглись в их размышления. А уж чужие безумия – и подавно! Поэтому, едва заслышав первые шаги, Эмберли поставила томик на полку и нервно прошла к своему месту.
В кабинете английского ученики сидели по кругу. Ни Дерека, ни Одри на этом модуле не было, а Ребекка ходила и почти всегда обменивалась колкостями со Стейси Адамс. Уж не она ли не пожалела тюбика губной помады?
Эмберли проследила, как рассаживаются остальные. Кто-то сразу доставал конспекты и принимался штудировать тему, кто-то праздно тыкался в телефоне. Ребекка выудила из своего бездонного рюкзака толстенный гримуар в черной коже и принялась его внимательно изучать.
– Собираешься приворожить красавчика? – раздался наждачный голосок Стейси, которая нарочно уселась напротив Ребекки. – Лучше пожелай себе мозгов!
– А тебе чего? Упругой задницы? Или ровных ног? – не отрывая от книги взгляд, откликнулась Ребекка и тут же получила в ответ:
– Да пошла ты!
Эмберли закатила глаза: начинается! Но война разгореться не успела. В кабинет пружинящей походкой зашел мистер Кэрриган, и студенты отправились в путешествие по английской литературе на волнах его бархатного голоса.
Да, жаль, что учителю не двадцать лет. Хотя кто знает, может, в том возрасте он был таким же придурком, как и однокурсники Эмберли. Правда, про Дерека в качестве исключения она думала только хорошее.
Мысль о спустившемся с неба ангеле кольнула и тонкой занозой вонзилась в девичье сердце – Эмберли даже механически потерла левое плечо. Мистер Кэрриган с вопросом глянул в ее сторону, но она только покачала головой, а потом почувствовала буравящий взгляд Стейси Адамс. Та изогнула выщипанную бровь и с вызовом закинула ногу на ногу. Неужели эта скандалистка решила переключить свое внимание с Ребекки на Эмберли?
Мистер Кэрриган зачитал стихи современных поэтов, раздал студентам распечатки и попросил объяснить строчки: «Надежда – это яд. Но в разумной дозировке и яд становится лекарством». Завязавшаяся дискуссия развлекла Эмберли, хотя свои мысли она предпочла оставить для приватного диалога. Урок пролетел слишком незаметно, стало даже досадно.
Выходя из кабинета последней, девушка задержалась у полки, чтобы вложить распечатку стиха в крайний томик. Пусть мистер Кэрриган подумает над ее вопросом до следующей встречи: «А если яд – цианид?»
В коридоре в толпе учеников Эмберли разглядела Дерека и Одри – те стояли лицом друг к другу и разговаривали. Со стороны они производили впечатление счастливой пары, что немного уязвило Эмберли. Но ведь она и не претендовала на парня. Отношения ей ни к чему: до окончания школы осталось совсем немного, и все они разъедутся – так зачем начинать то, чему суждено оборваться вскоре. Но если Одри готова окунуться в них с головой – это ее дело. И все-таки хорошо, что недоразумение между ними разрешилось.
Эмберли подошла к парочке, чего обычно никогда не делала.
– Привет! – коротко улыбнулась.
В глазах Дерека явственно проступило любопытство, а вот Одри… отшатнулась и скривилась. Можно подумать, что Эмберли прокаженная. И не она ли совсем недавно успокаивала рыдающую бывшую подружку?!
– Привет, – отозвался Дерек и тоже улыбнулся в ответ.
Еще неделю назад Эмберли воссияла бы от счастья – сейчас же ей будто впрыснули сок цикуты в кровь, и токсин медленно разносился по всем органам. Через минуту начнутся спазмы в животе, и ее тело окутает слабость, а чуть позже – эпилепсия, пена изо рта и смерть. Кажется, так…
Эмберли неуклюже развернулась и на деревянных ногах двинулась в сторону нужного ей кабинета. Она кое-как отсидела модуль, пожалуй, даже толком не запомнила, что на нем объясняли, – механически записывала под диктовку, делала какие-то пометки, словно ее сознание разделилось на две половины. Одна – рациональная – осталась бесстрастной, занималась привычными делами, чтобы потом не пришлось бегать, искать у кого-то материал, другая – чувствительная – забилась в уголочек и тихонько всхлипывала.
Вторая половинка представлялась Эмберли обиженной маленькой девочкой. Показывать ее – значит выдавать свою слабость.
Потом был перерыв на ланч. Эмберли буквально соскребла себя со стула и дотащилась до дальнего туалета. Сегодня эта санитарная зона была свободной. Конечно, Одри же успокоилась.
Хотелось сделать что-то дикое. Например, написать на дверце одной из кабинок: «Одри сука» или еще что-то не менее «лестное». Только разве поможет?
Эмберли прерывисто вздохнула и, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей, через лэптоп вошла в игру.
Сегодня заставка не оказала на нее никакого магического воздействия, излишняя пафосность даже отталкивала. Но вот потом само действо… Помимо персонажа с клювом, судьи, обвиняемого и кучи зрителей выступил адвокат: белая маска в виде лица с обведенными черной тушью глазами, строгая одежда гробовщика, трость с набалдашником – головой ворона. Уж не он ли будет последним аргументом защиты? Эмберли не смогла сдержать короткого смешка. Сегодня судье предстояло выслушать и чумного доктора, и его оппонента.