Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе
Шрифт:
Девушка вспомнила.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть змей, и в наступившей темноте Шныряле предстали картинки из ее детства…
Девочка. Вот-вот перестанет быть ребенком, превратившись в девушку. Синяк под глазом, чумазая, угрюмая. Бежит по темной городской улице, рыскает на мусорке, как собака, кормит бродячего пса – верного друга в переделках, слышит полицейский свисток и исчезает в канализационном люке. Здесь ее дом. Дырявое одеяло, какие-то тряпки. Пестрые обломки вещей: зеркал, расчесок, шкатулок, сложенные в кучу. Девочка греется, сжигая газеты
Наступает весна, в канализацию просачиваются противные змеи – из каждой щели в земле. Девочка до ужаса боится их. Однажды она убегает от погони на окраине города и прыгает в неизвестный люк.
Здесь темно. Когда глаза привыкают, она вдруг замечает поодаль сидящего на корточках мальчика примерно ее возраста. На нем красивый зеленый костюм странного покроя, но лицо такое же чумазое, будто он откуда-то сбежал.
Девчонка протягивает ему хлеб.
– Будешь?
Мальчик откусывает и молчит. Он смотрит на нее так, словно первый раз видит человека.
– Странный ты. Как тебя зовут?
Он мотает головой.
– Ну и молчи.
Она хочет выбраться, но на лесенке с ужасом видит противную змеюку – та пробралась в темное место, укрываясь от яркого света. Девочка отдергивает руку, и тут кто-то ее отстраняет. Мальчик подходит к змее, смотрит на нее, и гадюка сползает к ногам. Поюлив там, словно пес, просящий прощения, змея уползает прочь.
Мальчик улыбается.
Девочка удивленно смотрит на него.
– Надо же! Спасибо.
Он смущенно доедает краюху.
Мальчик оказывается нездешним. Он не умеет говорить на языке девочки. Пока они прячутся, девочка учит его первым словам. Слова даются нелегко.
– Змея. – Девочка указывает на гадюку.
– З-зме-я, – медленно повторяет за ней мальчик, с трудом произнося непривычные звуки.
– Правильно!
Они вместе бродят по закоулкам. Девочка скрывается от погонь и задиристых бродяг, раз от раза встречая мальчика. Они становятся друзьями. Через какое-то время они уже могут говорить, перебрасываясь короткими фразами, что доставляет обоим невероятное удовольствие.
Наступает следующая весна, змеи вновь просыпаются, до ужаса пугая девочку. Но ее друг всегда рядом – едва он протягивает руку, змеи повинуются ему, как смирные котята, и пытаются ласково шипеть. Он любит змей. В отличие от девочки.
– Я бы хотел стать змеем, – говорит мальчик. – И ползать везде, как они. Сквозь земли, где угодно.
Девочка хмыкает:
– Ну и дурак.
– А кем бы хотела стать ты?
– Собакой.
Мальчик удивленно смотрит на нее.
– Как Крест. – Девочка прижимает к себе облезлую дворнягу. – Здорово иметь такой нюх – можешь найти любую кость. Учуять полицейских за три переулка. Если быть собакой, у тебя и оружие всегда при себе, клыки. Никто не тронет. Ты свободен, ведь человек тебя ловить не станет.
Мальчик качает головой. У него удивительные глаза. Даже во мраке видно, как они блестят. Девочка обращает внимание, что в груди как-то странно замирает при взгляде на него.
– Ты – не собака. Мне кажется… Ты слишком любишь свободу, и ты – не домашний… как это?
– Зверь. Животное.
– Да. Ты – свободный зверь. Дикий. Не собака, ты – волк.
Девчонка польщена комплиментом.
– Меня ведь зовут Дика, Дакиэна. Это значит «волчица».
Мальчик кивает с улыбкой.
– Я хочу новое имя, – говорит он. – Тоже как твое.
– А как тебя зовут?
– Не могу сказать, – мотает головой. – Дай мне имя. Назови меня.
Девочке становится весело. Она глядит на него – темноволосого подростка с ярко-зелеными глазами, и ей делается радостно оттого, что она может подарить ему что-то просто так. Пусть даже имя.
Какое бы имя ему подобрать? Виорел? Нет, «колокольчик» – явно не то. Может, Аурел? Но золото, что дало такое имя, тоже не подходит.
– Виктор.
– Что это значит?
– Победитель, – отвечает Дика. – Ты побеждаешь даже змей, которых все боятся. Не пугаешься темноты. Идешь вперед в самые темные закоулки и прыгаешь в любые ямы. Ты сам как змея!
Мальчик смеется.
– Виктор, – повторяет. – Я буду Виктор.
И они смотрят друг на друга, заговорщически улыбаясь. Его глаза поблескивают, словно драгоценные камни. Виктор странный, но Дике он очень нравится. Она бы хотела сказать ему об этом, но не знает как.
Они вновь встречаются спустя год, совсем уже взрослые. Дике исполнилось восемнадцать, а Виктор стал парнем невероятной красоты – таких в городе она ни разу не видела. Словно он не человек, а какое-то волшебное существо, и глаза его всегда так и блестят, так и сверкают.
Теперь во взгляде Виктора появился особый огонь, и он подолгу задумывается, словно принимая решение.
– Мне нужно определить будущее. Мне предсказали одну вещь… И я боюсь в нее верить.
– Что с твоим будущим?
– Выбор, – отвечает парень и молчит оставшуюся ночь.
Через пару дней он является вновь, еще более серьезный, чем прежде.
– Мне нужно уйти, – с трудом говорит он. – Быть может, навсегда. Или нет. Решит судьба.
Почему? Зачем? Дика не понимает. Она сердится и топает ногами. Девушка хотела сказать ему сегодня нечто важное, а он… Хочет уйти? Вот как! Значит, уйти, и ему не нужно это все: сидение в подвалах, прогулки под землей. Она давно догадывается, что он – не бродяга. Его зеленый костюм всегда свежий. А она прячет руки в замызганные, порванные перчатки, грея ноги в шерсти своего пса.
Они ссорятся.
Дика обижается и кричит:
– Ну и уходи!
Виктор подходит – неожиданно близко, – и она слышит его жаркое дыхание, со свистом вырывающееся из груди. Сегодня его глаза блестят ярче, чем обычно. Они неживые. Они – два камня, холодные и сверкающие в темноте.
Ей становится не по себе.
– Дика, – говорит Виктор, глядя ей прямо в глаза, – ты будешь ждать меня? Ждать, сколько бы раз луна ни обращалась месяцем, ждать сколько бы раз ни облетала листва с ветвей в синюю ночь? Будешь ли ты… ждать меня?