Игра. Змеиный остров
Шрифт:
«А как же Кирилл?» — шепнул с холодной иронией внутренний голос. На мгновение Дима зажмурился и тихо замычал, чувствуя, как жгутом скручивает внутренности. При чем здесь Кирилл, огрызнулся он. Что ж они должны были делать, сидеть на месте и маяться от голода и жажды, лишь бы не лишать дурака компании? За водой идти необходимо, и лучше сейчас, пока не стемнело. Для него же стараются.
Лера снова приотстала — и тут же, прикусив губу, ускорила шаг. Вот же корежит человека, подумал Дима. Нет, она не решится, нельзя на такое решиться. Это же практически убийство. Все равно что своими руками вогнать нож в сердце. Это тебе не безобидная гадюка, это — серьезно. Надо быть последней сволочью, чтобы допустить саму мысль о таком ходе. А она еще и размышляет, колеблется… Всерьез обдумывает, не убить ли
Чтобы избавить себя от Лериного кружения вокруг да около, Дима заторопился, догоняя парней. Они уже вступили в зеленый туннель, образованный речным руслом. Здесь было еще сумрачнее, чем с утра; мокрый, густой воздух гудел от микроскопической мошки. Игроки миновали первые лужи — пустые, вычерпанные Лерой в первый поход, выстланные черной гнилой листвой, разложившейся до полужидкого месива. Надо было идти выше.
Антон приостановился, вытер струйками стекающий пот.
— Ну и духотища здесь. И пованивает, от воды, что ли. — Антон оттянул пальцем мокрый воротник футболки и с неодобрением заглянул в ближайшую яму. — Ну и гадость, это надо часа два кипятить, и то страшно пить будет. Как вы думаете, долго нам здесь придется зависать?
— Ты о чем? — угрюмо спросила Лера.
Антон с недоумением посмотрел на нее. Лера нахмурилась, нервно почесала пяткой лодыжку. Прямо под ногами над водой вилось облачко мошки, но набирать воду девушка не торопилась. Проигнорировав удивленного Антона, она принялась с легким любопытством, будто на экскурсии, посматривать по сторонам, рассеянно помахивая бутылкой. Можно было подумать, что теперь джунгли ей нравятся.
— Как ты думаешь, — дружелюбно обратилась она к Вове, — может, стоит подняться повыше? Вдруг там сохранился источник.
Дима едва не фыркнул, с трудом сдержав себя: всего несколько часов назад Лера убеждала его, что далеко уходить нет никакого смысла, а источника не существует.
— Источник… — задумчиво протянул Вова. — Может, и сохранился, да.
— Просто, мне кажется, если такой воды много выпить, то даже от кипяченой можно заболеть. Я-то сама мало пью, но вы… — Лера робко улыбнулась, развела руками.
Антон злобно усмехнулся.
— Ой-ой-ой, посмотрите на эту светлую девочку, — закривлялся он. — Прямо святая простота, мать Тереза! Конечно, мы пойдем искать источник. А когда не найдем, можно будет остальной остров обшарить, вдруг где ручеек с родниковой водой найдется, и лучше бы стерильной, а то неприятно же пить горячее. А может… — Он сделал вид, что его внезапно осенило. — А может, пираты зарыли здесь цистерну нарзана? Да почти наверняка, они же всегда так делали! Идемте скорее искать!
Антон презрительно сплюнул.
— Ну что ты истеришь? — поморщился Вова. — Вода как вода. Хотя бы без глины, уже неплохо. А то замаялись бы фильтровать.
— Да плевал я на воду! — оскалился Антон. — Я спрашиваю, сколько нам здесь сидеть. Не хотелось бы ночевать, мне, знаешь ли, под ветерком в гамаке больше нравится. Ты у нас большой специалист, всезнайка! Сколько нужно ждать, чтобы он загнулся? До вечера? До утра?
— Ну ты и скотина… — потрясенно прошептала Лера.
— Скотина? — улыбнулся Антон. — Потому что говорю вслух то, о чем все только думают? Решил, если сделаешь вид, что ничего не понимаешь, то будешь лучше меня? Чистенькой остаться хочешь, только не выйдет. Не придуряйся, тут не перед кем. Дорогу она мне побежала показывать, как же…
— Ты первый побежал, — бросила Лера.
Антон зашипел, как ошпаренный. На камни снова полетел густой, тягучий плевок, и парень устремился вверх по ручью. Шлепки его босых ног по камням затихли и вдруг сменились потрескиванием веток.
— А вот и бананчики! — глуховато донесся из-за излучины радостный голос.
Дима ощутил на себе быстрый, тревожный взгляд Леры и отвернулся. Надоело. Пусть выбирает сама. А Дима поступит так, как она решит. Сколько можно мучиться самому…
Он неторопливо прошел вперед, присел на валун. Впереди мелькала Вовина спина — он, похоже, и правда решил отправиться вглубь острова. Антон шумно продирался сквозь подлесок, стремясь к вожделенному банановому кусту. Дима покосился на Леру: та стояла, напряженно подавшись вперед, приоткрыв рот. «Ну же! — мысленно подтолкнул
Будто услышав Диму, Лера последний раз тревожно покосилась на него и вдруг расслабилась, почти обмякла. Поставила пустые бутылки на землю и, засунув руки в карманы, принялась высматривать что-то в лабиринте переплетенных над ручьем крон. По ее лицу блуждала легкая, безмятежная улыбка.
«Да как скажешь», — мысленно шепнул Дима и украдкой вынул кальмара. Еще раз посмотрел на Леру, но девушка этого не заметила: ее вдруг чрезвычайно заинтересовала куча хвороста у противоположного берега. У нее был настолько невинный вид, что Диму охватило холодное бешенство. Первый раз в жизни ему захотелось ударить девушку. Но вместо этого он только насмешливо спросил:
— А если и с ним не повезет, как со мной? Обидно будет, да?
— Не понимаю, о чем ты, — холодно ответила Лера и вдруг жизнерадостно вскрикнула: — Ой, какая жабка!
Сложив ладони ковшиком, она бросилась за крупной узорчатой лягушкой. Погоня так увлекла девушку, что, когда со стороны бананового куста донесся полный ужаса вскрик, она даже не оглянулась.
— Да как скажешь, — угрюмо повторил Дима и крепко сжал гладкий, прохладный металл кальмара.
Перемещение, как и прежде, оказалось мгновенным, но не полным: Дима находился в теле Антона, но при этом продолжал слышать азартные возгласы Леры, чувствовать, как ноги упираются в прохладный шершавый камень. По спине Антона стекал ледяной пот, каждый волосок на теле стоял дыбом, вместо кишок — онемелый, тугой узел. Стальные мышцы окаменели, готовые разрядить убийственное напряжение в диком прыжке назад. Кобра смотрела ему прямо в глаза — и Дима снова подивился ее золотой, сверкающе-переливчатой радужке и круглому зрачку, похожему на бездонный колодец. Желтоватое ребристое подбрюшье вздымалось и опадало, расправленный капюшон слегка пульсировал. Крупные пятиугольные чешуйки на голове поблескивали, как лакированные. Кобра была прекрасна, удивительна в своем математическом, абсолютно функциональном совершенстве, и на какой-то безумный миг Дима задумался о том, что расположение ее чешуи можно описать единой формулой, воспроизвести с помощью короткой, изящной программы.
Змея распахнула пасть, обнажая клыки. Чужое тело дрогнуло, оно требовало отступить, оно хотело жить, — но Дима лишь беззвучно, про себя, рассмеялся. Раньше надо было думать, мысленно сказал он Антону. Отвратительный манипулятор, унижающий других ради собственного удовольствия, да еще и трус к тому же. Правильно Лера решила…
Не раздумывая больше, Дима шагнул на змею, резко замахал руками. Кобра подалась назад, будто изумленная такой наглостью, и сделала выпад. Удар клыков пришелся на середину бедра — так и должно быть, ведь Антон чуть ниже, отстраненно подумал Дима. Черт, больно-то как и очень, очень страшно… но терпимо. «Благородная ты тварь, — мысленно обратился Дима к кобре, — просто хочешь, чтобы я ушел, не хочешь убивать. Я тоже хочу, чтобы он ушел. Мы с тобой друг друга понимаем. Мы всего лишь хотим, чтобы нас оставили в покое, не лезли на нашу территорию, правда? Я давал им возможность уйти. Я предупреждал их, но они не послушались, они проигнорировали меня… Мы с тобой никому не хотим причинять вреда и готовы тянуть до последнего, но знаем, что иногда других вариантов не остается, и приходится поступать жестко. Мы знаем, что некоторые просто напрашиваются».
Дима шагнул вперед, и кобра едва уловимо отступила, качнулась назад, продолжая громко, отрывисто шипеть. Жуткие звуки, рвущиеся из ее распахнутой пасти, больше походили на сиплый лай. Удивительная все-таки зверюга. И такая красивая, такая понимающая. Такая… своя. Дима совсем не хотел делать то, что собирался, но тянуть больше было нельзя. В любой момент кто-то мог отвлечь его, прервать контакт, и когда еще выпадет такой случай? Ничего, она крупная и сильная, Дима не сумеет, не успеет ей навредить. И главное — она поймет. Она сама поступила бы точно так же. «Извини», — виновато шепнул Дима кобре и, прицелившись, опустил ногу Антона ей на хвост.