Игра
Шрифт:
— Это мы ее напугали? — поинтересовался Игорь. — Или это загадочные кульбиты женской психики, логическому анализу неподвластные?
— И то и другое, наверное, — пожал плечами Саша, вновь погружаясь в печальные размышления о своем разбитом сердце. И зачем только вспомнил…
— Тогда прошу прощения, — майор разве руками. — Она, видимо, приняла нас за бандитов… Ну, может, купишь ей цветов, пригласишь в кафе и доступно объяснишь, что никак не связан с криминалом?
— Цветы и кафе за неделю до стипендии? Тогда точно решит, что связан, — скептически хмыкнул Саша.
—
— А что… еще и зарплата будет? — Саша искренне удивился. Он как-то упустил сей аспект за долгими разговорами о неразглашении информации.
— Ну и молодежь пошла! — наигранно восхитился Рогозин. — Возвышенная, благородная… и совершенно к жизни неприспособленная. Ничего, не комплексуй, я сам такой же был…
Выйдя наконец из кабинета, Саша обнаружил, что парни уже разошлись по домам, а вот Оля все сидела за компьютером… ну, вроде, не пасьянс уже раскладывала — на экране мелькали какие-то графики. А из колонок звучала песня, от которой у парня по спине побежали ледяные мурашки.
«Не пробудись над пропастью…» — выводил мелодичный женский голос под какие-то мрачные электронные семплы.
— Нравится песня? — не отрываясь от экрана, спросила Оля.
— Не очень, — признался Саша. — Жуткая какая-то.
— Так и должно быть, — коротко ответила девушка и больше не проронила ни слова.
Глава 2. Часть 2.
Первый день оперативной работы оказался отмечен для Саши знаковым событием — он снова, второй раз в жизни, проспал начало занятий. Ситуация осложнялась тем, что по средам первой парой была не какая-нибудь безобидная лекция, а семинар, который пропускать никак не стоило.
«Вот так вот поведешься со всякими геологами, энергуями и спецслужбами — скатишься в троечники», — мрачно думал парень, утрамбовываясь в забитую до отказа маршрутку.
Разумеется, он проспал — ведь до самого утра Саша ворочался в постели, не в состоянии уснуть. Новые ошеломляющие знания никак не желали укладываться в голове, порождая все новые и новые вопросы. Хотя они с Рогозиным проговорили несколько часов кряду, Саша всю ночь мысленно продолжал спорить с новым начальником, придумывал какие-то вопросы, уточнения… слишком многое еще хотелось обсудить. Мир перевернулся вверх тормашками, бредни из «желтых газет» оказывались реальностью, а учебники новейшей истории — тщательно продуманной дезинформацией…
«Я не могу обещать тебе пафосного обряда инициации, торжественного выхода в Сумрак, и прочего в том же духе», — с усмешкой говорил ему вчера майор, ненавязчиво демонстрируя знакомство с современной массовой культурой. «И универсальной истины дать не могу. Просто слушай, смотри, анализируй, учись отличать предчувствия от мнительности, интуицию от паранойи. Все, что взбредет тебе в голову, может оказаться пугающей истиной, а может быть начинающимся бредом шизофреника.
И он слушал, смотрел, тщательно подмечая все странные ощущения. Парни на задних партах хотят спать — над ними воздух словно сгустился, стал вязким и тягучим. Преподаватель, напротив, свеж и бодр — вокруг него атмосфера точно искрит, и едва заметно пахнет озоном. Или это у него духи такие?
Саша словно заново открывал для себя окружающий мир. Потоки энергии… если верить его теперешнему начальству, они пронизывают все живое и неживое. Чувствовать их, управлять ими — вот к чему стоит стремиться. Но для этого ты сам должен быть подходящим инструментом — с раскрытым сознанием, здоровым телом и духом. Про здоровье тела Рогозин упоминал особо, скептически покосившись на хилые Сашины бицепсы и пообещав добыть ему халявный абонемент в спортзал — сотрудникам, мол, положено.
Катя расспросам про Соню не особенно удивилась — уж она-то, с ее количеством знакомых, понимала, как быстро порой распространяются новости и слухи. Она по-прежнему сторонилась парня, но, кажется, шансы изменить ситуацию у него были — по крайней мере, заранее подготовленную «легенду» про «тех странных людей на лестнице» она выслушала вполне благосклонно. Мол, переодетые менты, ловили какого-то мошенника, Саша попал под описание по фотороботу, потому к нему и прицепились.
Тимофей появился чуть позже назначенного времени — Саша уже успел занервничать, ожидая его на остановке после занятий.
— Так, куда едем? — бодро спросил он и кивнул, услышав адрес.
— А вы сами разве не успели выяснить? — с сомнением спросил Саша. Тим, ничуть не смутившись, пожал плечами.
— Ну да. Ну а вдруг у тебя другая информация? Окей. В целях конспирации, едем на автобусе. Цветы-апельсины покупаем?
— Я не знаю, можно ли ей… — Саша задумался. А и правда, можно ли апельсины человеку с диагнозом «нервное истощение»?
— Ну нельзя, так соседку по палате угостит, — пожал плечами Тим. Он, похоже, вообще не привык в жизни думать дольше двух секунд. Тем более, над какими-то морально-этическими проблемами.
В палату их сначала не пустили — пожилая врачиха со строгим взором «тормознула» парней, едва они поднялись на пятый этаж, где располагалось неврологическое отделение.
— Сегодня не приемный день, вы табличку не видели, что ли? — голос у нее был какой-то тусклый и бесцветный, монотонный.
— Мы к Ветлицкой, во вторую палату, — неожиданно так же монотонно ответил Тим. — Мы родственники.
Дама скрестила руки на груди, глядя на них с недоверием.
— Это брат ее, только из армии вернулся, ничего не знал, — таким же спокойным, невыразительным голосом продолжил Тимофей, махнув в сторону Саши. — Вы нас на минуточку только пустите, а потом мы уйдем. Совсем уйдем, через пять минут, как вы нас пустите, так и уйдем. Беспокоиться и не придется, ни к чему беспокоиться, вы устали, смена длинная, я понимаю, у меня мама тоже врач, заведует отделением, очень устает, вам отдыхать надо, вот вы нас пустите, и отдохнете…