Игра
Шрифт:
«Из нас двоих дурак – ты. И поэтому ты её потеряешь… Буду ждать».
Слова НК так явно зазвучали в моей голове, что я едва подавил глупое желание оглянуться, отыскивая их источник.
– Арнав! – Кхуши, судя по всему, пыталась выдернуть свою руку из моей хватки. Я немедленно разжал пальцы, отпуская её, с сожалением глядя на покрасневшие отметины. Но тут же, увидев её скривившееся от боли личико, взял ее ладошку, аккуратно разминая кожу, восстанавливая кровообращение. Кхуши замерла, позволяя мне исправлять свою ошибку. Я не удержался, и, прикрыв её собой, поднес ладонь к губам, оставляя лёгкие поцелуи на уже исчезнувших пятнышках. Она чуть качнулась ко мне, и я с наслаждением окунулся в любимую прохладу и лёгкую горчинку. Грудь стиснуло от прилива нежности, желания притянуть к себе в объятия и никуда не отпускать свою жену.
Одновременный
– Арнав?
Я понимал, что она ждёт от меня объяснений тому, что я привёл её на благотворительный вечер, устроенный Зарой. Но мне не хотелось пререкаться с ней по поводу моего решения, а, не затрагивая эту тему, объяснить мой поступок было невозможно. И я удивился вырвавшимся у меня словам, пожалуй, ничуть не меньше, чем Кхуши:
– Ты мне доверяешь? – И только произнеся эти слова, я вдруг понял и осознал принятое чувствами решение касательно отчёта по Шьяму. Я впился в жену взглядом, ожидая её вердикта… всему. Тому, что есть. Чему быть. Вглядываясь в её глаза в поисках малейшего оттенка недоверия, нерешительности, сомнения. И выдохнул, испытав огромное облегчение – ничего не было. Была абсолютная прозрачность, совпавшая с выпорхнувшими словами:
– Доверяю. Да. – Не удовлетворившись сказанным, Кхуши качнула головой в жесте подтверждения, не отводя от меня взгляда.
Скрывая нахлынувшую радость и лёгкость, я заправил всё ещё выбивающуюся челку ей за ухо и попросил:
– Тогда подожди до окончания вечера. Пожалуйста. – Для меня самого были удивительны прозвучавшие в голосе тёплые и мягкие интонации. Кхуши и не пыталась скрыть своё удивление, отобразившееся на лице взлетевшими бровями, распахнувшимися глазами и удивлённо приоткрытым ртом.
Я не удержался от желания поддразнить выпавшую из реальности девушку:
– Кхуши, если ты не хочешь, чтобы я затащил тебя в уголок потемнее и зацеловал до беспамятства, то прекрати соблазнять меня своими влажными губками, – и, обхватив за талию жену, наслаждаясь нежностью обнаженной кожи под моей рукой, притянул её к себе, оставив незаметный для окружающих поцелуй на виске. Не доверяя себе, а точнее – ожившим инстинктам, требующим немедленного уединения с Кхуши, – почти сразу отпустил её, отступая на шаг. Осмотрел её фигуру, больше делая вид, что проверяю – всё ли в порядке с нарядом, я более официально предложил ей руку. Произнёс буднично, но явно для моего слуха выдавая интонациями звучавшие внутри меня радость и предвкушение:
– Пойдем перекусим?
Дождался несмелой улыбки, полной недоумения, и, почувствовав, как её рука легла на сгиб моего локтя, повёл жену в фуршетный зал. На этот раз наше передвижение практически ничем не отличалось от предыдущего. Многие из приглашённых были мне знакомы, мы останавливались, перебрасываясь парой слов, и продолжали движение. Набрав в тарелку различных закусок, мы устроились за отдалённым столиком. Кхуши, похоже, тоже не ужинала, поэтому мы с удовольствием расправились с небольшой порцией, и, наплевав на этикет, совершили повторный набег на фуршетный стол, прихватив на этот раз ещё и пару бокалов с ласси.
Время до аукциона пролетело быстро. Мы пропустили напыщенную речь Зары, умно вещавшую о необходимости и важности роли благотворительности в современном обществе, уловив только полную штампов концовку. Удобно расположившись в уютных креслах перед миниатюрным столиком, на котором располагался набор напитков и пара бокалов, мы приготовились наблюдать за разворачивающимся шоу. Сам аукцион ничем примечательным не запомнился. Я уже участвовал в подобных мероприятиях, всегда оставлявших после себя неприятное послевкусие. Нет, деньги за вырученные лоты действительно шли на благотворительность. Но это были ничтожно малые суммы для богатых и очень богатых людей, собиравшихся на таких мероприятиях в основном для демонстрации и поддержки своего имиджа. Я же предпочитал помогать предметно, конкретным организациям – школам, больницам, даже храмам по просьбе Анджали, либо же конкретным людям, за кого просили заслуживающие уважения фонды. И, само собой, я оказывал эту помощь анонимно, не желая выслушивать слова благодарности.
Лотами на этом аукционе выступили книги – редчайшие коллекционные издания, каждое из которых было выпущено тиражом не более пятидесяти экземпляров. Не сказать, что у кого-то из присутствующих была необходимость в них, но все помнили про цель, исправно повышая предложенные соперниками суммы, находя
Кхуши не понимала, что происходит, и почему за какую-то книгу спорят важные бизнесмены, повышая и повышая её стоимость. Она постоянно дёргала меня за рукав и требовала объяснить значимость каждого лота. Так что большую часть недолгого аукциона я, склонившись к жене, объяснял ей показные и истинные причины такого поведения приглашённых гостей. Кхуши нахмурилась, осознав, что именно является настоящей причиной участия большинства гостей аукциона. Предотвращая готовую взорваться от несправедливости девушку, я успокаивал её, делая упор на результате – собранные денежные средства пойдут фонду «Харш» – благотворительному учреждению, занимающемуся преимущественно проблемами детей. Объяснил, заверив в надёжности информации, что задача настоящего вечера – собрать как можно большую сумму денег для приобретения велосипедов для детей школьного возраста, многие из которых живут удалённо от школ, и не имеют транспортной возможности посещать школу.
Кхуши успокоилась, всё же бросая недовольные взгляды на окружающих, но дала мне возможность поучаствовать в аукционе, приобретя пару совершенно ненужных мне лотов. Но я не для этого появился на вечере. Подходило время для небольшого объявления, которое произведёт среди присутствующих эффект разорвавшейся бомбы…
Кхуши.
Я с удивлением посматривала на выглядевшего чрезвычайно довольным Арнава. Он снова удивил меня. Его отстранённость от меня слетела так легко, словно была наносной, ненастоящей. Он выглядел расслабленным, но в тоже время – напряжённым. Складывалось ощущение, что нечто, мучающее его, а через него и меня, просто исчезло. Как прежде он избегал касаться меня, так теперь использовал, а больше – создавал, любую возможность дотронуться, не замечая, или делая вид, что не замечает, насколько будоражат меня его прикосновения. И я была бы рада его возвращению, но сердце настороженно сжималось, не впуская в себя радость, не желая очередного резкого и болезненного разочарования. Напряжение сковывало меня, поэтому, когда Арнав встал, и, извинившись и пообещав вскоре вернуться, отошёл, я облегчённо выдохнула, сумев сконцентрироваться на происходящем вокруг. Впрочем, ненадолго. Глубокий, наполненный сдержанными эмоциями голос Арнава раздался со стороны импровизированный сцены, где минутой ранее представитель фонда «Харш» сердечно благодарил щедрых участников аукциона, озвучив собранную за вечер сумму.
– Минуту внимания, уважаемые гости.
Успевшие подняться с кресел гости торопливо присаживались обратно, удивлённо глядя на Арнава. А он, убедившись, что привлёк всеобщее внимание, продолжил, размеренно, спокойно и уверенно. Возможно, только я услышала нотки торжества в его голосе, и замерла, чувствуя необычность происходящего.
– Я бы хотел выразить благодарность мисс Заре Капур за хорошую организацию благотворительного вечера. – В зале раздались шепотки. Этой фразой Арнав явно отвел Заре роль не хозяйки вечера, а обслуживающего персонала. Арнав же продолжал, ничуть не смутившись лёгким удивлённым гомоном. – И, поскольку у нашего вечера такая благая цель, хочу известить вас, уважаемые партнёры и коллеги, о смене руководства компании «Парма». – Пауза. Усилившийся недоумённый шум. – На настоящий момент собственником «Пармы» являюсь я. – Пауза. Арнав давал время на усвоение шокирующей информации, при этом не сводя глаз с кого-то в зале. Я перевела взгляд на интересующий его объект, и почти не удивилась, что он в упор смотрит на Зару Капур, с трудом держащую себя в руках. А Арнав тем временем продолжал:
– И я хотел бы донести до всех присутствующих своё решение. – Теперь он говорил сухо, отрывисто, каждым своим словом словно ставя точку в существовании компании. – Компания «Парма» прекращает свою деятельность, распродаёт свои активы и перечисляет всю собранную сумму благотворительному фонду «Харш». – Арнав поднял руку, призывая к тишине разразившееся несдержанными восклицаниями собрание. Взгляды присутствующих разрывались между Арнавом и Зарой. Я же сидела в полнейшем ступоре, только начиная осознавать, что именно сделал Арнав. Он лишил Зару её бизнеса… продаёт его. И жертвует вырученные средства на благотворительность. Мысли скакали, пытаясь осмыслить новое знание, а чувства просто впали в ступор. Я никак не понимала, что именно должна была чувствовать. Казалось бы – сочувствие Заре. И оно было, но его перекрывало удивление. Зачем? Почему Арнав это сделал? Я настолько ушла в себя, что услышала только концовку небольшой речи мужа.