Игра
Шрифт:
– Аман, мне надо, чтобы ты сделал вот что… – я говорил недолго, так как Аман умел с полуслова понимать мои задумки, – … результат мне нужен в течение часа.
– Будет сделано, сэр, – спокойный уверенный голос заставил меня улыбнуться. Отлично. Примерно столько времени займёт дорога до Лакшми-Нагара. В запланированные сроки я добрался до старого, но еще крепкого домика тётушки Мадхумати. Припарковав автомобиль, я откинулся на спинку кресла, покручивая в руках пригласительную карточку. С минуты на минуту я ждал звонка. Впрочем, мне пришлось подождать ещё минут пятнадцать, прежде чем Аман отзвонился о состоявшейся сделке. Отлично. Пора. Хлопок двери разорвал тишину царившего в переулке сонного царства. Арнав Сингх Райзада вступал в бой. Я ухмыльнулся –
– Здравствуйте, – безлико поздоровался я с тётей Мадхумати и Гаримой, едва распахнулась знакомая хлипкая дверь бывшего дома Кхуши. – Как ваши дела? – не дождавшись ответа от растерявшихся женщин, я двинулся вперёд, и у них не было выбора, кроме как посторониться, пропуская меня в гостиную. Мой взгляд сам нашёл дверь в комнату Кхуши. Воспоминания нахлынули мощным потоком, вырисовывая перед глазами взбаламошную вздорную девчонку с косой, украшенной звякающими бубенчиками, в нелепом цветном шальвар-камизе. Девчонку, превратившуюся в прекрасную девушку, но уже тогда сведшую меня с ума. Безвозвратно. С высоты прожитого времени я ясно видел свои тогдашние чувства и удивлялся тому, что не смог распознать шепот сердца, замиравшего при её виде, растворявшего весь мир в свете её глаз – непокорных, сияющих, завораживающих.
– Добро пожаловать, сынок, – отвлекла меня Мадхумати, немного заискивающе глядя на меня. Судя по звукам, Гарима была отправлена на кухню готовить чай.
– Всё хорошо, тётя. И у меня, и у моей жены, – я строго посмотрел на Мадхумати, услышав недовольное фырканье.
– Как дела у дяди? – проявил я искреннее любопытство. Нет, отчёт больницы я изучил внимательно, убедившись в том, что дополнительное лечение либо же медикаменты не требуются, но уже прошло какое-то время после его возвращения, и я должен был знать, как протекает процесс выздоровления.
– Аре, Нандо Кишоор, ему лучше! – всплеснула тётка руками, обрадовавшись появившейся теме для разговора, не касающейся её племянницы. Вернувшаяся Гарима, предварительно поставив передо мной чашку чая, с охотой влилась в разговор, в котором я не принимал участие. Из их радостного щебетания я уловил, что Шаши стало лучше, но сейчас он спит, а то бы они непременно предложили мне лично убедиться в том, что он идёт на поправку. Кумушки так радостно переглядывались, при этом не задав ни одного вопроса про Кхуши, что я с трудом сдерживал желание послать к чёрту эту семейку с жёсткими принципами. Нет. Я сцепил зубы. Это вы зря. Зря обрадовались. Я вас построю вдоль и поперёк…
Я смотрел на легко порхающие руки Гаримы, нанизывающие цветы на гирлянду во славу Богини, а видел эти же руки, не пожалевшие родную племянницу, одарившие девушку, смиренно принявшую ради счастья сестры позор, тяжёлой пощёчиной. Да, она не знала… Никто не знал. Но это не отменяло жестокости этой семьи. Что же, Гупта. Арнав Сингх Райзада много знает о жестокости. Главное я узнал, теперь пришёл мой черед.
– Тётя, – я поднялся из-за стола, и достал из внутреннего кармана пиджака пригласительную открытку. – Это вам – приглашение на день рождения Паяль.
Женщины удивлённо воззрились на красивую карточку, на которой золотыми буквами значилось лишь одно слово – приглашение.
– Да, если вы не в курсе, организацией праздника занимается Кхуши, – прозондировал я почву, всё ещё надеясь мягко вернуть жене родных. Как выяснилось, зря. Сурово сдвинутые брови тёти и виновато опущенные глаза Гаримы показали мне, что здесь упорствовали в заблуждениях. Значит, решено.
Я расправил плечи и уже совершенно иным тоном, лишённым каких-либо эмоций, обратился к Мадхумати:
– Мне нужно поговорить с вами. Наедине, – с удовлетворением наблюдая, как злость сменилась осторожным недоумением. То ли ещё будет…
Спустя полчаса, провожаемый осторожными благословениями, я покинул
– Ранее пропитанных, – крепко сжатые губы сломали жёсткую линию, изогнувшись в подобии улыбки. Нет, я не угрожал. Я бы не смог так поступить с семьёй Кхуши. Я намекал, и тётушка доказала хваткость своего ума. Лёгкого намёка хватило, чтобы тётушка вникла в суть изменившейся обстановки и, заверяя меня в том, что они обязательно придут на день рождения, обмолвилась о том, что они с Гаримой хотят всё-таки благословить наш брак, и принять «раскаявшуюся девочку» в свои крепкие объятия. Я сдержал негодование, во-первых, из-за Кхуши, а во-вторых, из-за того, что в глазах тёти мелькнуло искреннее облегчение. Почему-то подумалось, что мою жену давно простили, но не могли выбраться из болота собственной подпитываемой отсутствием Кхуши обиды. Вот и хорошо. А тётушкин дом давно следовало купить. И погасить все долги семьи Гупта – они стали частью Райзада, а обеспечение семьи – это моя обязанность. Моё упущение – я забыл об их финансовой несостоятельности.
Я аккуратно вёл машину к дому, размышляя о состоявшемся разговоре. На улице стемнело, но вечерний Дели сиял огнями, умиротворённо действуя на моё сознание. «Надо бы выкупить еще и лавку сладостей Шаши» – пришла ещё одна разумная мысль в мою голову. Найти толкового управляющего и хорошего кондитера, который по рецептам Шаши будет изготавливать сладости. Ну а насчет первоначальных контрактов по поставке сладостей в отели Лакхнау договориться будет и того проще. Думаю, занимаясь любимым делом, даже просто присутствуя в лавке и по мере возможностей общаясь со старыми клиентами, Шаши легче пойдёт на поправку.
«Да и Кхуши будет спокойнее» – уточнил разум. Естественно. Я не филантроп. И не альтруист. Я не мог повернуть время вспять и изменить день нашей свадьбы, но я мог повлиять на будущее. Своё, Кхуши, своей семьи. Но самое главное – наше с Кхуши будущее. Одно на двоих…
*
Интересный феномен происходит в стенах грандиозной галереи Уффици во Флоренции, где выставлены статуи Давида Микеланджело, Венеры Медичи и собраны лучшие картины Боттичелли. По непонятным причинам, многие туристы падают без сознания. По данным флорентийского госпиталя Santa Maria Nuova, за последние четыре года более чем 100 человек поступили с жалобами на головокружение, потерю способности ориентироваться, тошноту, апатию и т.п. непосредственно после посещения залов Уффици. Обмороки чаще всего настигали их под статуей обнаженного Давида. Некоторые объясняют это психологическим фактором. Профессор Маджерини, которая решила изучить воздействие самых знаменитых произведений искусства на эмоциональное состояние посетителей галереи, заявила Daily Telegraph: «Я уверена, что у определенного типа посетителей образуется нечто вроде тесной мысленной связи со статуей — возникает «синдром Давида», еще называемый «синдромом Стендаля». По версии ученых, шедевры вызывают у зрителей учащенное сердцебиение, головокружение и галлюцинации. Им кажется, что они проникают в картины, слышат их звуки и даже становятся участниками происходящего на холсте. Такому эффекту способствует и само средневековое здание галереи
====== Глава 60. Праздник. ======
Кхуши.
Я нетерпеливо смотрела на часы, подгоняя минутную стрелку. Ещё почти час до того, как Акаш введёт не ожидающую сюрприза Паяль в дом.
– Кхуши, девочка, ты уже полчаса стоишь у двери. – Моего плеча коснулась Нани, и, улыбаясь, прошептала:
– Анджали пошла за Манорамой. Возможно, сможет убедить её спуститься до прихода гостей.
Я чуть расстроенно качнула головой, отходя подальше от входной двери. Празднование условно было разделено на две части – семейное поздравление и вечерний приём с гостями. С утра, после праздничной пуджи, Акаш увёз Паяль в салон красоты, заказав ей, несмотря на её протесты, релакс-программу длительностью несколько часов. Всё это время бабушка, Анджали, Акаш, Мохиндер и я с помощью нескольких рабочих в спешке украшали дом.