Играем реальную жизнь в Плейбек-театре

Салас Джо

Мы были на конференции семейных психотерапевтов, которая проводилась в колледже, пустующем во время летних каникул. Наше выступление было запланировано в помещении размером со спортивный зал, оно служило для разных целей. В помещении работал кондиционер и было прохладно. Складные стулья, выстроенные ровными рядами, казались крохотными в зале с высоким потолками, блестящим, навощенным полом. Прежде чем начать, мы попросили терапевтов помочь нам переставить стулья полукругом, так, чтобы можно было видеть друг друга. Внутри круга, образованного зрителями и импровизированной сценой, мы постарались сделать все, чтобы поддержать и укрепить их взаимосвязь. Они рассказывали истории о мистических, и трудных, и триумфальных минутах в их терапевтических сессиях, а также в их личной жизни. В конце выступления нам показалось, что в комнате стало теплее.

Другое

выступление организовал социальный работник местной окружной тюрьмы. Нас регистрировали необычайно крепкие мужчины, увешанные оружием и связками ключей. Охранник обыскал мою сумку с музыкальными инструментами, каждый тамбурин и трещотка подверглись тщательному досмотру. Он смотрел на них и видел оружие, а не инструменты. «Нельзя проносить вот это, и это, и это». Заключенные собрались в столовой без окон, там пахло дезинфекторами. Казалось, что они рады нас видеть. Их истории были о том, как их подставили, как девушки бросили их, о том, что будет, когда они выйдут из тюрьмы. После представления они сгрудились вокруг нас, продлевая общение. Большинству из них хотелось продолжать рассказывать истории. Некоторые из них получили такую возможность: один из наших актеров впоследствии провел с ними несколько семинаров.

Мы - в танцевальной студии нашего родного города. Изящные сводчатые окна выходят на улицу, под ногами блестят полированные доски пола. В комнате много детей и родителей. Многих из них мы знаем, и они знают нас. Истории текут одна за другой. Мать рассказывает историю своего детства, ее собственные дети никогда не слышали эту историю раньше. Маленький мальчик выбирает своего отца для участия в разыгрывании его истории о ночном кошмаре. Происходит наплыв историй детей от четырех до семи лет о том, как они ушиблись или поранились. Дети озабочены влиянием физического мира. Ведущий пытается сменить тему, просто для разнообразия:

– Я вижу, что сегодня с нами есть бабушки и дедушки. Кто хочет рассказать историю о том, как он провел время с бабушкой или с дедушкой?

Поднимаются три руки.

– Да, Джейкоб?

– Я упал на лестнице черного хода, и мне накладывали швы. Все это - зарисовки с выступлений нашей первой группы. Большинство участников плейбек-групп могут рассказать много примеров из своего опыта выступлений. Принести форум наших историй во все уголки общества, включая те, где театры обычно не выступают, - вот наш хлеб насущный. Это не всегда денежная компенсация, но это - наша реальность, наша ежедневная награда.

СОЗДАВАЯ ПРОСТРАНСТВО ДЛЯ ПЛЕЙБЕКА

В большинстве описанных случаев мы делали свою работу в помещениях, которые обычно приспособлены для других целей, отличных от наших. Случалось, как, например, во время выступления в тюрьме, что атмосфера помещения была совершенно неподходящей для того, что мы делаем. Лишь только в последнем случае семейная обстановка выступления в танцевальной студии была соответствующей для представления Плейбек-театра. Пространство было небольшим, эстетически оформленным, с множеством свидетельств творческой деятельности. Зрительская аудитория уже чувствовала свою связь с Плейбек-театром и друг с другом.

Когда мероприятия Плейбека не похожи на выступление в танцевальной студии, а таких мероприятий большинство, наша первая задача - сделать все возможное, чтобы преобразовать пространство. Отчасти эта задача чисто техническая; нам нужна определенная площадь для действия и т. д. Но, помимо этого, обустройство комнаты есть часть ритуала выступления, как мы отмечали в главе «Присутствие, представление и ритуал».

Чем менее гостеприимна атмосфера, тем больше усилий вы должны направить на подготовку не только пространства, но и аудитории посредством объяснений, заверений, моделирования процесса. И нужно быть терпеливым. Люди, для которых идея публичного самораскрытия является новой и тревожащей, могут все выступление оставаться на том уровне открытости, на котором другая группа бывает лишь в самом начале. Это верно и для мастерских, и для выступлений. Одно из самых тяжелых плейбек-вступлений в нашей практике произошло в тюрьме строгого режима для несовершеннолетних преступников. Все они были осуждены за тяжкие преступления, включая убийство, изнасилование и вооруженное ограбление. Четыре человека из нашей первой плейбек-группы работали с ними в течение десяти сессий. Лишь после семи сессий из десяти заключенные сели в круг. Каждую неделю происходил крошечный сдвиг к доверию. В самом начале они пытались внушить нам ужас и отвращение историями о жестокости и обезличенном сексе, позаимствованных скорее из сериалов, а не из своего прошлого не потому, что в их жизни не хватало такого опыта, а потому, что они были не готовы раскрыться, рассказывая правду о себе. В конце они преподнесли нам несколько проблесков своей уязвимости и даже нежности. Одна из финальных историй была о том, как подросток выпускал голубей на крыше многоквартирного дома в Нью-Йорк Сити, гордо смотрел, как они улетают вдаль, с волнением ждал их возвращения, думая о том, что они делают сейчас.

ПЛЕЙБЕК-ТЕАТР И ИДЕАЛИЗМ

Почему мы выступаем в таких условиях, сложных как в плане физического пространства, так и в плане отношения к нашей группе?

С самого начала этот театр задумывался нами как театр дарения. Предполагалось предложить его миру как средство целительного взаимодействия, о чем я говорила в предыдущей главе. Мы знали, что у каждого человека есть истории и есть потребность рассказать их, даже если человек выглядит очень скрытным. Нашей целью было принести это средство общения и для «бессловесных», и для тех, кто уже познал удовольствие от рассказывания историй. По мере того как мы пытались воплотить этот идеал в жизнь в течение первых лет наших выступлений, наши успехи и награды перевешивали (хотя иногда лишь немного) все трудности и препятствия. В целом это было замечательно: создавать театр для тех, кто никогда не пойдет смотреть театральную пьесу, кто думает, что такие культурные мероприятия созданы совершенно для других людей. Если вы вдруг видите выражение лица несовершеннолетней матери, когда она понимает, что эти взрослые в самом деле хотят выслушать ее историю и готовы отнестись к ней с уважением, то совершенно по-другому начинаете воспринимать эту безобразную, шумную комнату и неуклюжие попытки на протяжении 45 минут найти общий язык.

Мы начинали в середине 1970-х, в то время когда события 1960-х годов, изменившие мир, все еще продолжали влиять на сознание людей. Наше желание создать силу для социального исцеления и изменения не противоречили духу времени. Но в эгоистичные 1980-е Рейгана мы оказались вне общих тенденций. Оставаться приверженными социальной роли Плейбека было для нашей группы вопросом самоуважения. Один молодой человек, когда я объяснила ему, что Плейбек - это не коммерческая организация, сказал: «Но скоро станет коммерческой, да?» Он не понимал значимости работы ради идеалов, а не ради прибыли.

Конечно, мы упорно пытались заработать деньги. Мы подавали заявки на гранты, иногда получали их - почти всегда для работы в области социальных услуг. Наши художественные изыскания продолжались с большой энергией, мы часто достигали успехов в эстетическом плане, но редко получали признание художественных советов. Так что наша компания существовала на гранты, например, такого характера: с помощью Плейбек-театра нам нужно было обучать умственно отсталых людей пользоваться общественным транспортом. Такая работа, конечно, была испытанием нашего смирения. Однако даже она иногда приносила радость. Я никогда не забуду семейную парочку средних лет, они были невинны, как дети. Они сидели, взявшись за руки, и улыбались сияющей улыбкой - они рассказывали о своей первой поездке в сельском автобусе без сопровождения.

Подобная практика предлагать Плейбек людям, лишенным прав, остается важной частью работы для многих, может быть для большинства, трупп Плейбек-театра. Это - характеристика, которая отличает Плейбек-театр от других организаций, которые в последние годы снова открыли важность личной истории. В частности, я говорю о сравнительной мифологии и роли сакрального в современном мире. Ведущими фигурами здесь можно назвать Джозефа Кемпбелла и Роберта Блая. Возможно, их работа важна и значима, но в основном она способна помочь лишь тем, кто читает книги по мифологии, кто работает с терапевтами юнгианского толка, кто посещает семинары в центрах личностного роста и ездит на конференции, проводимые в больших отелях. В отличие от них, земная простота и непосредственность Плейбек-театра делают его совершенно доступным практически любому. Эта работа может иметь значимость для людей всех уровней образования, жизненного опыта и финансовых средств. Бездомная женщина в Вашингтоне, возможно, никогда не присоединится к труппе Плейбек-театра, но труппа может устроить представление в ее приюте, и она сможет рассказать свою историю.