Играя на струнах души

Солсбери Дж. Б.

Начинается шепот, и одна из женщин смотрит на наши с Томми сцепленные руки. Томми напрягается и пытается вырвать свою руку. Я отпускаю ее только для того, чтобы закинуть руку ей на плечи и прижать ее к себе, ее грудь — к моей грудной клетке. Лифт дзинькает, и двери открываются на тридцатом этаже.

Пары протискиваются в двери. Один из парней задерживается и поворачивается ко мне.

— Ты ведь Итан Кроу?

— Нет, но меня все время путают с ним. Хорошей вам ночи, ребята.

Двери лифта закрываются за разочарованной четверкой.

—

Почему ты отрицал, что это ты?

Я прислонился спиной к стене, желая притянуть девушку между ног и почувствовать ее теплое тело, прижатое ко мне от бедер до груди.

— Я люблю своих поклонников, правда люблю, но всему свое время и место.

— Или может быть, — говорит она, высвобождаясь из-под моей руки, — ты не хотел, чтобы они увидели тебя со мной и распустили слухи о тебе.

— Ах да, эти ужасные слухи обо мне, что я обнимаю красивую женщину могут быть такими неудобными.

Ее хорошее настроение исчезает вместе с улыбкой, и осознание заполняет пространство маленького лифта.

— Красивой?

— У тебя есть проблемы со зрением, о которых я не знаю?

Она неловко переминается на ногах и скрещивает руки.

— Ты сказал, что я похожа на мальчика.

Лифт останавливается на нашем этаже.

Я гримасничаю при воспоминании.

— Да, но красивого мальчика.

— Неважно. — Она пытается вести себя непринужденно, отшить меня, но у нее нет кепки, под которой можно спрятаться, нет большой футболки или толстовки, чтобы скрыть румянец на коже.

Она позволяет мне взять ее за руку, чтобы провести в мой номер.

— Значит, твоя идея сделать что-то веселое заключалась в том, чтобы привести меня в свой номер… Боже мой… — Она заходит в президентский номер и идет прямо к окну. — Отсюда виден весь город. — Поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. — Это что, внутренний дворик?

— Пока осмотрись вокруг, а мне нужно кое-что взять.

Я оставляю ее исследовать и слышу, как девушка разговаривает сама с собой. Не могу разобрать предложения, только такие слова, как «повезло» и «деньги». Я достаю из сумки плавки и запихиваю их в толстовку. Приходит сообщение от моего помощника.

«Все готово. Менеджер встретит вас у входа».

«Ты — спасатель».

— Отсюда виден Центральный парк! И Эмпайр Стейт Билдинг!

Я выхожу из спальни, когда Томми входит с террасы.

— Это фортепиано? — Она ведет себя так, будто все в этой комнате видит впервые. Ее возбужденная улыбка заразительна.

— Нет, это ксилофон, Томми. Конечно, это фортепиано.

Она садится на скамейку и поднимает крышку.

— «Стейнвей³». — Ее взгляд переходит ко мне. — Ты играешь?

— Что это за вопрос? — Я сажусь рядом с ней на скамейку. — Подвинься. — Кладу пальцы на клавиши, выбивая собачий вальс.

Всплеск смеха с ее губ застает меня врасплох, и я прихожу в трепет от этого.

— Хорошо, мистер Миллиардер-музыкант.

Пожалуйста, скажи мне, что ты не начинал с этого свое выступления на углах улиц.

Я опускаю взгляд на клавиши, ставлю правую ногу на педаль и играю первый куплет песни, которую Джесси написал для Бетани некоторое время назад.

Ее глаза светлеют.

— Ты умеешь играть.

— А ты думала, что я играю на одном инструменте? — спрашиваю я, продолжая играть песню. — Забавный факт? Бас-гитара не была моим первым выбором, но это было то, что было нужно Джесси, когда мне предложили выступить, так что я сразу же согласился.

— А что было твоим первым выбором?

— Соло-гитара, очевидно.

— Почему очевидно?

Я подмигиваю ей.

— Им достается больше всего кисок.

Томми поднимает одну бровь, и я замечаю, что она естественная, а не нарисованная или обработанная с помощью воска и пинцета. Томми — красивая женщина в самом естественном состоянии женственности, даже не стараясь. Я думаю, что если бы она приложила усилия, то стала бы силой, которая заставила бы мужчин умолять.

— Как раз то, что тебе нужно, — сухо говорит она. — Больше кисок.

— Твои постоянные комплименты очень утомляют. — Я опускаю руки на клавиши, отчего по комнате разносится ужасный звук. — Пойдем.

Мы возвращаемся к лифту, и на этот раз он оказывается блаженно пустым. Я нажимаю на кнопку второго этажа.

Лифт пикает. Когда двери открываются, менеджер из отеля уже ждет в своем черном костюме и со строгой прической.

— Мистер Кроу. — Он пожимает мне руку. — Я открыл для вас спа-центр. Чувствуйте себя как дома. — Он открывает стеклянные двери, которые ведут в большой магазин типа сувенирной лавки, где темно из-за позднего часа. — Раздевалки слева, как женские, так и мужские. Бассейн, спа, сауны — справа. Я позабочусь о том, чтобы у вас не было никаких нежелательных помех.

— Спасибо, мистер?..

— Кельвин Томас, сэр. — Он вежливо улыбается Томми, а затем, как и сказал, оставляет нас.

— Он открыл весь спа-центр только для нас? — шепчет Томми, как будто ее могут подслушать, хотя мы совершенно одни.

— Плюсы моей работы. Итак, сначала о главном. — Я беру с вешалки крошечное розовое бикини со стрингами. — Тебе нужен купальник.

— Розовый? — Она морщит нос. — Ни за что не надену эту штуку.

Я меняю розовый купальник на такой же черный и протягиваю ей.

— Что не так с розовым?

— Черный, серый и джинсовый. Это мои цвета. И я бы предпочла что-то более закрытое. — Она достает с вешалки огромный синий цельный купальник со встроенной юбкой.

— Нет. — Я вешаю обратно оба костюма. — Ты бы хорошо смотрелась в розовом. Компромисс?

Достаю со вкусом подобранный, кораллового цвета купальник, с высоким вырезом на бедрах и низким сзади. Стильно, но сексуально, как у Памелы Андерсон времен «Спасателей Малибу».

Она смотрит на ценник, и у нее отпадает челюсть.