Играя на струнах души

Солсбери Дж. Б.

Бочком подкрадываюсь к нему.

— Что слышно от нашей девочки?

Он искоса смотрит на меня так, что это было бы угрожающе, если бы не его ухмылка.

— Я позвонил ей во время ужина.

— И? Как у нее дела?

Он отвечает не сразу, этот придурок оставляет меня в подвешенном состоянии.

— Я чуть не объявил импровизированный перерыв, — говорю я, — только для того, чтобы позвонить ей и спросить. Я трижды проверил свой телефон, но она не написала. Я здесь умираю!

— Она хотела сказать

тебе лично.

Сейчас полночь, будний день, а завтра у нее занятия. Я не должен звонить и будить ее. Но к черту это, я все равно звоню.

— Эй, Итан! — кричит Пророк, когда я отхожу подальше от сцены, чтобы уединиться для звонка. — Она справилась!

— Алло? — отвечает ее хриплый голос.

— Ты справилась! — кричу я в трубку, а затем: — Черт возьми, да, я знал, что ты это сделаешь. Что я тебе говорил?

Ее смех — самый сладкий бальзам для моего измученного любовью сердца.

— Ты сказал, что я справлюсь.

— Да, и ты справилась. Итак, расскажи мне все. О, а как насчет времен глаголов? Ты нервничала из-за них.

— Давай просто скажем, что я обуздала этот тест по испанскому. — В ее голосе слышится улыбка. — Спасибо тебе.

— Нет, ты сделала всю работу, детка. Это все ты. — Я направляюсь в раздевалку, закрывая за собой дверь. — Моя заумная студентка колледжа.

— Заумная? — Она смеется.

Этот звук заставляет меня улыбаться и разогревает мою кровь. Боже, я скучаю по ней. Хочу прикасаться к ней, целовать, заниматься с ней любовью неделю подряд. Я подумывал о том, чтобы слетать в Лос-Анджелес в наши выходные, но как бы мне ни хотелось прикоснуться к ней, я ужасно боюсь, что сделаю что-нибудь, что испортит весь достигнутый ею прогресс.

— Как прошла сегодняшняя терапия? — спрашиваю я.

— Доктор Мур говорит, что у меня большой прогресс, и перевел меня на визиты раз в две недели, а не каждую неделю.

— Смотри! Выкладываешься по полной в колледже, на терапии. Чего ты не можешь сделать?

— Похоже, я все еще безработная. — Она вздыхает. — Хотя ходила на собеседование в ту компанию по организации свадебных мероприятий, на которую подавала заявку. Женщина, похоже, действительно заинтересована в ком-то, кто разбирается в акустических системах и освещении.

Моя грудь наполняется гордостью за мою девочку. Тейлор настояла, чтобы я оставил ее сломленной и одинокой, чтобы она могла подняться самостоятельно, и сделала это с размахом. Она самый сильный человек, которого я знаю. Не могу поверить, что могу называть ее своей.

— Я так чертовски горжусь тобой.

— Я тоже отчасти горжусь собой. Расскажи мне о Ванкувере.

— Здесь холодно. Я скучаю по тебе.

Звук шуршащих простыней заставляет меня представить ее в тепле и безопасности в постели.

— Шесть недель, и ты будешь дома.

Я стону.

— Такое ощущение, что целая жизнь.

Дверь

распахивается, и Джесси, Бетани, Бен, Эшли, Райдер и Джейд гуськом входят в комнату. Видя их всех вместе, их отвратительное публичное проявление привязанности, я просто еще больше скучаю по Тейлор. Если бы она была здесь, я бы никогда не смог удержать свои руки подальше от нее. Я, наконец, понимаю их проявление чувств на публике, но это сводит меня с ума, черт возьми. Хуже, чем я уже себя чувствую.

— Ты знаешь, что мир говорит о тебе, а? — В ее голосе слышится дерзость.

Я вздыхаю и улыбаюсь.

— Да, но напомни мне

— Ходят слухи, что у вашей группы теперь есть правило не контактировать с фанатами. Фотографии без прикосновений, больше никаких заходов за кулисы.

— Слухи верны.

Атака на Тейлор стала огромным тревожным звонком для нашей группы и индустрии в целом. Повсюду появляются судебные иски, поданные против представителей музыкальной индустрии, от самых зеленых роуди до музыкальных легенд и всех, кто находится между ними. Наряду с правдивыми судебными исками были поданы и ложные жалобы. Как группа, мы решили избежать и того, и другого, представив новый способ взаимодействия с нашими фанатами, защищающий как их, так и нас.

И это отлично сработало. Мы будем осыпать наших фанатов музыкой до тех пор, пока у нас, блядь, не отвалятся руки, но нет никакой необходимости в физическом контакте, кроме рукопожатия или «дай пять». Мы по-прежнему встречаемся с нашими фанатами, делаем бесконтактные фотографии, но перестали подписывать части тела или одежду, которую они носят.

Бетани предложила нам начать больше общаться в социальных сетях, снимать видео о том, как мы работаем над музыкой или просто тусуемся, снимая всякое дерьмо.

— Я видела видео в твоем Instagram вчера между занятиями.

— О, да? — Я улыбаюсь, у меня внутри теплеет при мысли о том, что она наблюдает за мной, даже когда нас разделяет слишком много миль.

— Кто эта таинственная женщина, о которой парни продолжают тебя подкалывать? Та, с которой ты постоянно говоришь и переписываешься весь день?

— Как часто твой телефон разрывается в течение дня?

Я слышу ее улыбку, когда она говорит:

— Каждый час бодрствования, плюс-минус.

— Я же сказал, что буду звонить каждый день.

— Ты не говорил, что будешь заниматься этим весь день, каждый день.

— Хочешь, чтобы я остановился?

— Не смей.

— Черт. — Я стону в агонии. — Я так чертовски сильно скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю.

— Мне нужно принять душ и отправиться в путь. Я бы позвонил тебе, когда сяду в автобус, но знаю, что у тебя ранним утром биология, а сегодня среда, а это значит, что твой профессор, вероятно, проведет контрольную.