Играя плотью, не имея плоти
Шрифт:
Многогранник исчез в пальцах Ннона.
Илья ощутил внутри себя что-то тоскливое и пустое, и взглянул Ннону в лицо.
– Зачем?
– Я же говорил тебе, – Ннон медленно сжал пальцы руки в кулак. – Это один из возможных миров. Все, что ты видел, сидя на этом песке рядом со мной – это те места, куда невозможно вернуться. По крайней мере тебе и по крайней мере сейчас.
Илья не успел заметить, как вскинул свой "Тарантул" и стал стрелять в Ннона. Снопы белесых лучей прошивали синее тело насквозь. Грудь, живот, плечи и голова Ннона стали разлетаться облаком потемневших ошметков. Когда перед Ильей на песке уже не осталось никого, его
– Не устал? – голос Ннона раздался сзади.
Илья не стал оборачиваться. Он поднялся на ноги, отшвырнул скорострел в сторону и пошел куда-то вперед – туда, где край песчаной площадки упирался прямо в черноту.
Илья шел до полного изнеможения, но так и не приблизился к краю песчаной плоскости, который по-прежнему, казалось, находился метрах в десяти перед ним.
Упав лицом в прохладный серебристый песок, Илья повернулся на бок и посмотрел назад. На песке не было его следов, а раскаленный и дымящийся "Тарантул" лежал совсем рядом – стоило только протянуть руку.
– Я бы на твоем месте радовался, – опять зазвучал голос Ннона. – Ты жив, ты свободен, ты опять, как будто, в самом начале.
Песок под Ильей стал делаться прозрачным, и вот уже превратился в мерно светящийся большой экран, на котором распласталось тело человека.
По экрану скользнула быстрая тень. Затем появилось изображение. Илья увидел, как огромный бело-голубой шар Земли вспыхивает необычным фиолетовым цветком со множеством алых протуберанцев. И в гигантском облаке раскаленной пыли планета разрывается на мелкие части, словно аквариум с водой, упавший на дорогу с верхнего этажа.
Взрыв Земли, яркость, от которой перехватывает дыхание, и поверх всего этого – маленькая черная фигурка в контражуре, закрывающая лицо обеими руками.
Потом все померкло и Илья остался лежать среди приглушенного зеленого сияния.
– Представь, что все могло выглядеть и по-другому, – снова подал голос Ннон. – Да, собственно, так тоже было. Люди занимаются своими обыденными, каждодневными делами. Проводят время в кибере, работают в конторе, едут на поезде, посещают атракцион, покупают продукты, занимаются любовью… И тут изо всех щелей, какие только найдутся рядом с ними, начинает сочиться, лезть и вываливаться наружу радужная, отливающая металлическим блеском субстанция. Морбид вылез из всех своих выходов и стал заполнять собой весь мир. Все закончилось за каких-то три дня. Морбид, целиком покрывший планету своей растущей массой. Переваривший, переплавивший все на свой лад. И представь, что никто из людей не потерял при этом осознания – все превосходно поняли, что оказались внутри. И самые прозорливые поняли первыми, что это – большое облегчение. Но ты можешь считать иначе. Ты можешь считать, что теперь ни для кого нет разницы – внутри или снаружи.
– Я хочу знать, – наконец сказал Илья, – с какой скоростью идет заполнение пустого пространства. Ведь ты – граница.
– На твой век хватит, – протяжно произнес Ннон.
Сливки вскипели. Тем временем ошпаренные, нарезанные пластинами подосиновики летели навстречу раскаленной сковороде. Красно-белые дольки падали, переворачиваясь, отскакивали от блестящего металла, крутились и сталкивались в горячем пространстве, снова падали вниз. Шипение грибной плоти усиливалось. Мелкие кристаллики соли меркли.
Илья взял крепко связанный пучок петрушки и укропа, насыпал в середину кари, гвоздику, черного перца, с хрустом внедрил лаврового листа.
– Молодчина! – привычно похвалил кошку Илья. – Но пока ты искала пакет, я успел передумать. Корицу мы добавлять не будем. Извини.
Живка, щуря глаза скрылась с пакетиком в зубах – понесла на место. Илья засыпал грибы в горшок, залил сливками, добавил ароматный пучок зелени, посолил и накрыл крышкой. В этот момент что-то произошло с его памятью.
Илья понял, что будет дальше. Словно все это уже когда-то было с ним. Он уже представлял, как включит телеэкран, как там появится клип Арины Миковой, снятый на Юпитере. Затем возникнет свистящий шум. Затем Илья будет стоять в комнате и смотреть в окно. Пара ворон грузно взлетит с ветки в грязно-белесое московское небо. После произойдет нападение синей твари с клювом, растущим из груди и лиловыми лезвиями вместо кистей рук. Потом удар затылком о стену и чуть позже – Атлантический экспресс, летящий в Лиссабон, а после – научный Центр и кабинет отца…
Илью заполнило ни с чем несравнимое океаническое чувство. Ему показалось, что если сию же секунду он не предпримет какой-то очень существенный шаг, то его мозг взорвется, не выдержав всего напора растущей энергии.
Илья схватил крупный разделочный нож и, опрокинув стул, устремился в коридор, к стене перед входом в свой кабинет. Рука сама собой замахнулась и нож стал наносить на стену серию рубцов-выбоин: один, другой, третий…
Илья остановился и глубоко вздохнул. Им овладело чувство, что все-таки он успел. Перед ним на стене, на уровне лица находился свежий рисунок из средней глубины царапин: восемь-девять линий изображали человеческую руку, устремленную пятипалой ладонью вниз.
В следующий миг вся комната вокруг Ильи закружилась и потеряла четкие очертания. Все стало предельно нереальным, словно зыбкое, плохо отстроенное эмуляционное изображение в кибере.
Мелькнул салон экспресса, в окне появилось и тут же исчезло лицо отца, зеленое гелио стремительно и бесшумно скрылось за поворотом, Илья оказался в кибере, перед ним стояла блестящая фиолетовым фигура Дины, она что-то медленно говорила, а от ее головы куда-то вверх отходило извивающееся световое щупальце. Все исчезло во вспышке серебристого сияния, появилась ярко-красная комната, в которой по разные стороны зеркальной стены стояли мужчина и женщина. Комната сжалась и скрылась в воронке, напоминающей скопление квадратных узоров иссиня-черного цвета. Прозвучал ураганный свист, переходящий в оглушительный шепот. Где-то вдали Илья с трудом вывернул летящий флаер в сторону от несущейся навстречу патрульной машины. Голос диспетчера наполнил здание аэропорта невнятной массой громоздящихся друг на друга звуков. Шепот стал рваться на короткие всплески, которые по мере угасания становились словами:
– Ты сделал последний шаг.
Илья узнал голос Ннона. Образы стали течь все быстрее, они уже напоминали единый поток, проходящий ирреальной лавиной сквозь сознание Курсова.
Раздался грохот далекого ужасающего взрыва – Илье показалось, что с таким звуком разрывается само пространство.
Ннон стоял справа и теперь выглядел иначе: ярко-оранжевая сфера, по поверхности которой, изменяясь и дополняя друг друга, перетекали тысячи и тысячи образов. И каждый из этих образов был отдельным миром. И каждый такой мир нес в себе целую систему других возможных миров. Бесконечные и бесконечные коридоры.