Игрок
Шрифт:
Чуть ли не на самом видном месте стояло полное собрание сочинений Владимира Ильича и «Капитал» рядом с Энгельсом.
В ответ Бубун только усмехается и разводит руками. Ну понятно.
Подойдя к шкафу, он что-то там нажимает и открывает его как дверь. За которой оказывается ещё одна комната, с большой двуспальной кроватью, диваном и прочим необходимым для создания уюта.
— Как видишь, всё на высшем уровне.
— Это верно.
— Но ты сюда не для инспекции моих жилищных условий прибыл. Так что давай мы сейчас маленько продегустируем продукцию, а дальше я тебе дам сопровождающего
— Галочку?
— Тьфу на тебя Федор Михайлович! Но ладно, будет тебе Галочка! А то ты до конца своей командировки так и будешь Гальдеть, — смеётся он своему каламбуру, — но руки не распускать!
— Честное пионерское! — сказал я и шутливо поднимаю руку в пионерском приветствии.
— Смотри у меня, — усмехается он, — а теперь приступим к дегустации.
— А не рано? На часах ещё и десяти нет.
— Так, мы же не пить будем, а дегустировать. Это разные вещи.
Бубун подходит ещё к одному шкафу, на сейчас винному, потому настоящему, а не поддельному, и оттуда одна за другой появляются сразу чуть-ли не десяток бутылок. В основном вина, но есть одна коньячная.
Она и привлекает мой взгляд первой.
— А в Праге у вас не было крепкого на стенде.
— Правильно, не было. Это же было мероприятие, связанное с визитом Никсона в Москву, а с «Араратом» тягаться бесполезно. Армяне считай монополисты. У нас коньяк получается не хуже, но мы даже и не пробовали соваться, — разводит руками Бубун, — С него и начнём, когда закуску принесут.
Через десять минут, которые мы посвящаем обычным, ничего не значащим разговорам, появляется всё та же Галочка, везущая перед собой ресторанную тележку с накрытыми тарелками. Под колпаками оказывается нормальная закуска. Вяленое мясо, колбаса,сыр, и даже горячее.
— Это пусть настоящие дегустаторы и ценители балуются нейтральными закусками. А мы с тобой, Михалыч, люди простые. Верно?
— Верно, — улыбнувшись отвечаю я. — Из народа мы.
Бубун открывает бутылку коньяка и разливает янтарную жидкость по стопкам.
— Ну, с приездом в солнечный Крым тебя.
Коньяк и правда оказывается чудо как хорош ароматный, с хорошим послевкусием. Он обжигает жидким огнём горло и оставляет после себя приятное тепло.
Которое мы тут же поддерживает второй стопкой.
— Так, напиться мы с тобой ещё успеем, — говорит Бубун после конька, а теперь давай к винам. И начнём мы с нашего «Муската».
Проходит час, всё это время мы старательно дегустируем, именно что дегустируем, а не пьем вино в кабинете Сергея Геннадьевича.
Правда дегустируем мы всё-таки алкогольную продукцию, так что гостеприимный хозяин кабинета откладывает все свои дела и решает показать свои угодья лично.
Для этой цели он звонит куда-то и вызывает машину.
Я опасаюсь что он лично сядет за руль, хоть Бубун мужчина крепкий и количество выпитого на нём было почти не видно, так немного раскраснелся, да говорить стал громче обычного, но всё равно, за руль в подпитии нельзя. Даже если ты выпил всего одну стопку.
Но пронесло, за рулём самого настоящего Виллиса, оказывается шофёр в кожаной кепке, а на переднем сидении я вижу всё ту же Галочку. Обещал Бубун её в экскурсоводы, и слово держит.
Не
— А это эхо войны у вас в совхозе откуда?
— Не поверишь, я его нашёл несколько лет на Сиваше. Видать, машинка утопла во время войны. Мы её подняли, привели в порядок и теперь вот катаемся на ней по совхозу.
Именно в Виллисе катали в Крыму президента США Ф. Рузвельта.
Кто знает, может именно эта машина потом «утопла в Сиваше».
Раз уж Бубун лично взялся меня сопровождать, то и рассказывать про свой колхоз принимается тоже он сам и получается у него очень и очень интересно.
— Вот смотри, Михалыч. Наш совхоз сейчас, конечно, не самый большой в Крыму, но и не маленький. Общая площадь 354 гектара, из них 313 заняты техническими сортами винограда, а 13 столовыми. Плюс ещё 3 гектара занимает экспериментальная площадка академии имени Тимирязева.
— «Плевень устойчивый» выращиваете? — вспоминаю я недавно подслушанный разговор.
— Верно, откуда знаешь?
— Пока ехал из Симферополя в Ялту подслушал один спор в троллейбусе. Девушку Аня звали, она с каким-то дедом насчёт этого винограда спорила.
— А, так тебе попалась наша Анечка. Очень хороший молодой специалист. Её к нам, как тебя, в командировку отправили. Но ты меня не сбивай. Обо всём по порядку.
— Конечно, конечно, — отвечаю я, закуривая очередную сигарету.
— Так вот, — основными техническими сортами у нас являются Алиготе, Пино серый, Каберне-Совиньон, Шардоне, два вида Муската и моя гордость. Рислинг. Вот мы как раз возле него. Давай ка остановимся.
Мы тормозим возле аккуратных рядов виноградника.
— Видишь, Фёдор Михайлович, Рислинг, негодник этакий отличается от сортов, которые обычно культивируются в Союзе. У него завязи образуются довольно поздно, что хорошо это уберегает его от заморозков, а вызревает он, наоборот, даже несколько ранее. Плюс сахаристость у него выше, за счёт того что он подвержен благородной гнили. Из-за неё-то и сахаристость выше и аромат вина получается очень и очень необычным и изысканным.
— Вы так говорите, Сергей Геннадьевич, что складывается впечатление, что это лучший сорт для виноделия, — заинтересовываюсь я. — Почему только массово не культивируют.
— Это тебе лучше Галя расскажет, — уступает право Бубун, — она не только вино красиво приносить умеет, но и выращивает для него виноград. Агроном она у нас. Мы девчат в Москву не только за красивые глаза брали, мы этой поездкой лучших сотрудниц премировали. А красавицы они у нас все!
— Есть свои подводные камни, — смущаясь, рассказывает Галочка, — Он и требователен к почвам, и самое главное очень уязвим как серой гнили, так и к другим заболеваниям винограда. Чтобы его культивировать, механизация должна быть на очень высоком уровне, и расходы будут сильно выше, если сравнивать, например, с Мускатом или Каберне. Не подходить он для всей страны, к сожалению.