Игрушка для драконов
Шрифт:
«Что толку смотреть, если не знаешь правил?» — твердила я себе, насильно не смотря в небо, и тут же снова подносила бинокль к глазам. Я лукавила: правило поединка было одно: не упасть.
Мама рассказала мне всё, что ей удалось узнать о «завете Нидха»: если, скреплённый клятвой, Дракон отступит или упадёт, сражённый огнём противника, то непременно умрёт. Как действовало это правило, не знал никто, потому что двести лет назад, во время последней битвы, удача изменила обоим. Они умерли ещё в воздухе.
А память об остальных поединках терялась во тьме минувших веков.
Я верила в Ингвара, но, глядя в небо, на мощные взмахи крыльев синего Дракона, понимала, что Кеннет — серьёзный противник. Пока они только присматривались друг к другу. Лениво описывали круги, изредка выпуская пар и струи огня, не способного причинить сколь-либо серьёзный вред.
И тут Кеннет взвился вверх, исчезнув в плотной белой вате. А через мгновение синий Дракон уже спикировал вниз и обрушился всей массой на не успевшего увернуться Серебряного. Ингвар быстро сбросил противника. В последнюю минуту он чудом избежал огня. Кеннет, видя, что атака провалена, снова сделал круг, не решаясь напасть. Ингвар же, видимо, собирался измотать противника и не делал попыток к сближению.
Кеннет снова не выдержал первым. Пара взмахов крыльев — синий Дракон ринулся навстречу. Я ждала огненной вспышки. Однако Ингвар не стал плеваться огнём, сменив траекторию полёта так, что Кеннет пролетел мимо, лишь слегка задев Серебряного крылом.
Противник поменял тактику. Теперь Кеннет то пятился, не давая к себе приблизиться, то напирал, заставляя Ингвара маневрировать, и всё это с такой изящной быстротой, словно давно тренировался ради этого дня.
Я понимала, что кузен Рикарда играет с противником. Кеннет старался измотать дознавателя, рассчитывая на свою молодость и быстроту. На кону был весомый приз. В случае победы Эдрикс получит славу и уважение для всех потомков, как единственный из живущих, прошедший через «жерло огня». Так обозреватели из «Столичного вестника» окрестили сегодняшнюю битву.
Кеннет, поняв, что Ингвар достаточно вынослив, и поединок затягивается, сменил тактику. Теперь он, выказывая желание напасть, в последний момент перед неизбежным столкновением уворачивался в сторону, заставляя Ингвара тратить огонь впустую.
Моё сердце колотилось так громко, что я боялась, как бы мама не услышала его стук и не увела меня с поля. Я обхватила амулет, висящий на шее, и забормотала молитву. Своими словами, не соблюдая канона. Мысли путались и скакали, я опустила бинокль и посмотрела на пустошь, на землю, которая не подозревала о драме, творящейся в небе.
«Только бы Ингвар не устал и не упал!» — шептала я. И снова поднесла бинокль к глазам. А Ингвар и не думал отступать: при каждой атаке, столбе огня, направленном в сторону, он умело менял скорость и направление полёта, широко взмахивая крыльями, покрытыми серебряной чешуёй.
Думаю, Кеннет понял свой промах. Ингвар благодаря выносливости и выверенной тактике боя мог легко уходить от быстрых атак противника. Синий Дракон ожидал, что схватка будет недолгой. Молодость должна была победить, но как водится, недооценила опыт и навыки зрелости.
Кеннет перешёл от активного нападения к защите, тем самым вынудив соперника поменяться местами. Ингвар принял условия. Серебряный перешёл к атакам, сначала коротким, будто пробным, а потом разом обрушился на замедлившегося Кеннета, поднырнув под брюхо и выпустив столб огня на крыло синего Дракона.
Крик боли разорвал тишину хмурого дня. Я вздрогнула и чуть не выронила бинокль, прижавшись к матери.
Наверное, в этот самый миг Кеннет и осознал, что поединок — не просто забава и сражение ради славы, не лёгкое упражнение в ловкости и силе, а кровавая битва, которая может окончиться его смертью.
Синий Дракон восстановил равновесие. Скрылся за облаками, а когда появился, то возобновил атаки, но больше не выпускал огонь. Я поняла его расчёт. Он хотел накопить силу, чтобы выплюнуть смертоносный столб пламени, дождавшись удобного момента, и поразить противника насмерть.
На скамейках воцарилась мёртвая тишина. Бой затянулся. Все понимали, что совсем скоро у одного из Драконов сдадут нервы или ему изменят силы. И тогда — конец.
Моё сердце сжалось в предчувствии неотвратимого несчастья. Я мутным взором окинула пол, боясь взглянуть наверх. Бледное осеннее утро уступило место такому же ненастному дню, серая пелена лёгкого тумана окончательно рассеялась. Где-то вдали закаркали, словно предсказывая несчастье, хриплые вороны.
Я вздохнула и заставила себя поднести бинокль к глазам. Может, Ингвара поддерживает то, что я смотрю на него с земли? Разве я имею право ослабеть, когда он сражается за наше будущее?
Однако то, что я увидела, лишило меня присутствия духа. Кеннет улучил-таки момент и выплюнул огонь, опаливший крыло и хвост Ингвара. На какой-то миг я подумала, что Серебряный упадёт. Он тяжело взмахнул крылом, на котором проступили тёмные пятна и потерял высоту, но собравшись с силами, снова взмыл вверх, оставляя за собой струйку чёрного траурного дыма.
— Теперь недолго, — произнёс Леннер.
Я не поняла, что он имел в виду: то, что Ингвар не сдастся, потеряв силы, или что битва скоро завершится. Мне оставалось только молиться.
И Троединый услышал меня. Видно было, что Кеннет устал и держится в воздухе из последних сил. Может, боль от ожога наконец начала одолевать его? С каким-то отчаянием и злобой он предпринял последнюю атаку, но Ингвар смел её отразить.
— Помоги, Троединый! — в исступлении прошептала я, вспомнив слова служительницы о третьем пути. «Легко перенести чужие страдания». Что это значит? Что я должна спокойно смотреть на смерть любимого? «Просто на смерть», — подумала я и снова подняла бинокль.
Ингвар нападал, не давая противнику увернуться и скрыться за облаками. Наконец, Кеннет ринулся прочь. Наверное, он даже не чувствовал боли. Синий Дракон развернулся, но уже не мог ни отразить, ни уйти от страшных ударов.
Одно его крыло почернело и безвольно повисло. Издав гортанных хрип, продирающий до костей, Кеннет в последний раз взмыл вверх, но, словно остановленный невидимой рукой, на минуту завис в воздухе. А потом началось падение.
Было в этом что-то страшное и одновременно завораживающее. Я затаила дыхание и была не в силах отвести взгляд, глядя на неестественно изогнутую шею большого ящера.