Игрушка для негодяя
Шрифт:
— Грустно то, что я буду раздвигать перед тобой ноги ради ублюдка, за которого мне не повезло выйти замуж.
— Я дал тебе выбор.
— Хреновый, мать твою, выбор!
— Но ты его сделала. И прекращай тут истерить, как девочка-подросток. Это утомляет.
Вздрагиваю, как от жестокой оплеухи. А Родион прав. Мои попытки донести до него, что разыгранная им ситуация отвратительна, выглядят истеричными капризами. Я пять минут назад визжала в его руках, как развратная потаскуха, и сейчас выворачиваюсь, чтобы обелить себя.
—
— Да.
— Я могу идти? Или мне еще отсосать тебе, чтобы пожелать доброй ночи?
— Я бы был не против, — Родион в спокойном умиротворении смотрит мне в лицо, — но у тебя сегодня день был полон эмоциональных потрясений и тебе стоит отдохнуть.
— Какой ты заботливый.
— Не со всеми.
— Так мне повезло?
— Определенно.
Раз мне позволили уйти, то я ухожу. На носочках, чтобы не топать каблуками по ковру. Будь моя воля, я бы с удовольствием исчезла, растворилась и прекратила свое существование.
Молча выхожу в темный коридор. На лестнице приваливаюсь к стене и прячу лицо в ладони. Одно предательство за другим, и у меня нет возможности пережить подлость мужа в истерике и громком скандале. Вместо этого я буду ублажать богатого мерзавца, который преподнес слишком жестокий урок жизни: я выбрала в спутники не того человека.
— Папа! — долетает задорный девичий голос. — Па! Папуля! Я дома!
Глава 11. Настенька и пленница
Спускаюсь на первый этаж. В холле перед раскрытым чемоданом сидит на корточках хрупкая чернявая девица лет двадцати, не больше. Рваные джинсы, цветастая футболка, темные волосы до плеч. Яростно перебирает вещи, с радостным возгласом выуживает фигурку фарфорового ангелочка и протягивает ее мрачному Алексу:
— Как увидела этого пупсика с крылышками, так о тебе подумала, — с таким восторгом улыбается, что у меня самой уголки губ вздрагивают в умилении. — Скажи, один в один. Он такой же сердитый. И носик кривоват. Видать, тоже прилетело однажды от кого-то на небесах.
— Спасибо, — лицо у Алекса обескураженное и бледное. Вертит в пальцах ангелочка и медленно моргает. — Красота.
Подарки приятно получать каждому. Замечаю в его глазах чистую и незамутненную благодарность.
— Папа! — вскрикивает девица и удивленно замолкает, когда видит меня, а затем энергично вскакивает на ноги и широко улыбается. — Здрасьте! Я Настя! А ты?
— Яна, — едва слышно представляюсь я.
Настя кидает хитрый взгляд карих глаз на Алекса, который прячет ангелочка в карман, и решительно шагает ко мне:
— Какой сюрприз!
И заключает в теплые и дружеские объятия. Жалобно смотрю на Алекса, который в ответ пожимает плечами.
— Неужели мой старик завел даму сердца? — Настя с восторгом заглядывает мне в лицо. — Вечно от меня все скрывает! Я ведь у него спрашивала, завел кого или нет, а он бу-бу-бу в ответ.
— Я не дама сердца, — блекло шепчу я.
— А кто? — она отстраняется, придерживая меня за плечи.
— Она моя пленница, — сверху доносится строгий голос Родиона, — на две недели.
— Папа! — в радости взвизгивает Настя и бросается к отцу, который крепко и со смехом обнимает ее. — Па!
Как-то мне очень неловко, поэтому я тихо и без лишнего шума переступаю несколько ступеней в желании скрыться в своей комнате, но Настя рявкает:
— Стоять! — а потом в возмущении всматривается в лицо Родиона. — В каком смысле пленница?
— В самом прямом, — он улыбается, а затем сердито щурится. — Почему ты здесь? Я тебя не ждал.
Получилось довольно грубо. Я бы обиделась, если бы меня с такими словами встретил отец после долгой разлуки.
— Соскучилась, — Настя спускается на несколько ступеней. — Я тебе сувениров привезла.
— Иди, — Родион повелительно кивает мне, и я преодолеваю еще три ступени.
— Реально пленница? — тихо переспрашивает Настя.
— Да.
— Немедленно освободи ее! — Настя повышает голос, и я загнанно оглядываюсь на нее.
Ты же моя хорошая. Как такое милое дитя уродилось у Родиона? Это же несправедливо. Если кого он и мог воспитать, то только такого же самовлюбленного монстра, а не глазастую красавицу, преисполненную досадой и негодованием.
— Лишать людей свободы — плохо! Папа! Ты чего?
— Ты бы меня предупредила заранее, что приедешь, — Родион прячет руки в карманы брюк.
— Или это у вас игры такие? — Настя переводит подозрительный взгляд на меня.
— Боюсь, что нет, — я слабо и криво улыбаюсь.
— Алекс! — Настя оборачивается на молчаливого верного слугу Родиона. — Это же шутка, да?
Тот качает головой, и Настя, уставившись на отца, озадаченно чешет ноготками висок. Вздыхаю и поднимаюсь еще на несколько ступеней.
— Подожди! — она подскакивает ко мне, хватает за руку, а затем закрывает меня грудью, когда Родион разворачивается в нашу сторону. — Я не одобряю твоих действий, папуля. Так нельзя.
Голосок дрожит от гнева и досады.
— Значит, вы подружитесь. Яна придерживается того же мнения, что и ты.
— Ты должен…
— Если бы я знал, Настенька, что ты навестишь меня, то Яны бы тут не было.
— Я хотела сделать тебе сюрприз, — тихо оправдывается Настя.
— И я рад этому сюрпризу, — Родион прикладывает руку к груди, — и жаль, что он омрачился некоторыми обстоятельствами. Ты насколько останешься?
— На месяц. У меня же каникулы.
— Ты ведь планировала их провести с друзьями. Или я что-то путаю? Про евро-тур говорила, нет?
— Я тебя почти год не видела. Ты тут, похоже, одичал, раз женщин похищаешь, — Настя нервно приглаживает волосы пятерней. — Вот и оставляй тебя в этом доме одного.