Игрушка из Хиросимы
Шрифт:
— Тормози, — сказал он. — Если за нами все-таки следили, то теперь они уверены, что мы решили добираться по автостраде. Созвонились и устроили засаду где-нибудь впереди.
— Как же быть? — заволновался Макимото.
— Очень просто. Перед нами съезд на Иокогаму. Мы отправимся в аэропорт и полетим в Хиросиму самолетом.
— Здорово. Я бы не додумался.
«Поэтому ты — это ты, а я — это я», — подумал Бондарев.
Некоторое время он хранил молчание, но когда до иокогамского аэропорта осталось десять километров, Макимото наконец
38
— Плохие новости, Константин, — произнес голос Мизуки в телефонной трубке.
Как будто до этой минуты все только и делали, что радовали Бондарева хорошими новостями.
— Говори, — сухо предложил он.
— Харакумо уволил всех охранников. Теперь фабрику стерегут Хозяева. Все вооружены.
Звонок застал Бондарева на подъезде к Хиросиме. Солнце еще не взошло. Было четыре часа утра. Макимото дожидался в арендованном автомобиле, стоящем в десяти метрах. Бондарев решил, что японцу совсем не обязательно знать, о чем пойдет разговор с его сестрой.
— Это еще не все, — продолжала Мизуки.
— Я так и думал. — Бондарев издал короткий смешок. — Плохие новости на этом не закончились, да?
— Да. Харакумо ускорил производство. Сегодня во второй половине дня начнут погрузку на второе судно.
Мобильный телефон чудом выдержал нажим бондаревской пятерни.
— Пункт назначения? — хрипло спросил он.
— Россия, конечно, — ответила Мизуки.
— Где ты раздобыла эту информацию?
— Раздобыла.
Бондарев представил себе ее горделиво улыбающееся лицо, и ему захотелось как можно скорее очутиться рядом.
— Может, объяснишь? — попросил он.
— Не зря я долгое время находилась во главе «Такахито Той Компани», — сказала Мизуки. — Эти годы не прошли зря. Я знаю своих служащих, и у меня сохранились некоторые рычаги влияния.
— Так, — кивнул Бондарев. — Интересно.
— Сейчас будет еще интересней. Пусть тебя не волнует судьба моряков с «Куро Умихеби». Угрызений совести не будет, даже если российская субмарина пустит ко дну их всех.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что весь экипаж во главе с капитаном заменен Хозяевами северных территорий. Посторонних на борту не будет, только свои. То есть террористы.
— Хорошие новости, — пробормотал Бондарев. — Отчасти.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что задача усложняется. Угрозами террористов не проймешь, они будут защищаться до последнего, чтобы не получить пулю в затылок от своего же командира. Остановить их можно, лишь перебив всех до одного.
— Так позвони Боровому! — воскликнула Мизуки.
При всем своем нежном отношении к ней Бондарев не мог допустить, чтобы им командовала женщина. Даже японская. Тем более, японская.
— Я разберусь, — холодно произнес он. — А ты оставайся дома и делай все, чтобы твои родственники не разбежались раньше времени. Вы в безопасности, пока вы вместе. — И немного помолчав, добавил: — Если мой план сработает, то все закончится этой ночью. А теперь необходимо поспать, потому что мы не смыкали глаз всю ночь…
— Ты сказал: мы, — перебила его Мизуки, и впервые за все время ее голос показался Бондареву неприятным. — Ты не один? С кем?
Она ревновала. Любовный роман завершался, так и не успев толком начаться. Бондарев не собирался становиться чьей-либо собственностью, даже самой прекрасной женщины Страны восходящего солнца.
— Со мной твой брат, — ответил Бондарев.
— Ютаки спит! — сердито возразила Мизуки. — Зачем ты обманываешь меня?
— Я тебя не обманываю. Твой брат действительно рядом. Второй.
— Макимото?! Он с тобой? Господи, Константин, зачем он тебе понадобился, скажи на милость?
Бондарев неохотно поведал японке о том, что произошло в подземном гараже Токио, и о том, как он и Макимото улетели из Иокогамы.
Несколько секунд она молчала, явно ошарашенная услышанным. Потом взволнованно спросила:
— Ты сказал ему, где мы находимся, я и родственники? Сказал, что мы заняли оборону в моем доме?
— Да, — осторожно ответил Бондарев. — А что?
Он услышал, как Мизуки набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выпустила его сквозь составленные трубочкой губы.
— Я не могу объяснить тебе по телефону, — тихо произнесла она. — Не знаю, что наговорил тебе мой братец, но одну важную вещь он наверняка утаил.
— Какую именно?
— Что Хозяева…
Бондарев не дал Мизуки договорить:
— Что Хозяева добрались до него? Я об этом уже осведомлен. Как и о том, почему твой брат очутился в Токио.
— Это не все, Константин. Ты узнаешь правду, когда мы увидимся. А пока не доверяй Макимото. Он слишком труслив, чтобы попытаться расправиться с тобой собственноручно, но он, не задумываясь, сдаст тебя врагу, если будет уверен, что тем самым отводит опасность от себя.
Бондарев посмотрел в сторону машины, из которой выглядывал Макимото и, вытянув шею, старался уловить хоть слово из телефонного разговора. Напрасно он напрягался. Ветер дул от него в сторону Бондарева. Сильный ветер.
— Не лучше ли тебе поделиться со мной правдой прямо сейчас, — предложил Бондарев. — В ближайшие несколько часов твой брат может мне пригодиться.
Мизуки снова вздохнула, на этот раз шумно и коротко, и сказала:
— Нас могут подслушивать.
— Пусть подслушивают, — беспечно произнес Бондарев. — Я даже надеюсь, что это так. И предупреждаю: игры кончились. Я перегрызу глотку любому, кто встанет у меня на пути.
Его решимость оказала на Мизуки должное впечатление. Помолчав немного, она заговорила.