Игрушки дома Баллантайн
Шрифт:
— За поворотом останови, — командует Фанни таксисту.
Они выходят возле четырехэтажного особняка с большими окнами. Здание ярко освещено, из раскрытого окна слышен задорный женский смех. У входа стоит высокий перерожденный в ливрее. Швейцар? Вышибала?
— Фанни, ты гений! — оживляется Элизабет.
Она птицей взлетает по ступенькам и исчезает за дверью. Через мгновение Брендон слышит радостные возгласы. Он вопросительно смотрит на Фанни.
— Бордель, — коротко поясняет она и обворожительно улыбается. — Лучший в городе!
Хозяйка
— Чтобы девочки не мешали вам, а вы — им, — подмигивает Роксана. — И в комнате есть люк, ведущий на чердак. Если у моего старого друга Байрона возникнет желание поискать вас здесь, вам будет где укрыться.
Она придерживает Брендона за локоть и тихо добавляет:
— Если хоть что-то плохое случится в этом заведении, я тебя, ангел мой, собственноручно развинчу на детали. Понял, красавчик?
Брендон резко дергает руку, смотрит на Роксану прямо и зло. «Попробуй», — читается в его взгляде.
Оказавшись в комнате, Элизабет первым делом лезет на чердак.
— Ой, тут здорово! Пыль, все загажено голубями, полно всяких сундуков и сломанных кроватей!
Брендон слышит, как стучат по чердачным доскам разбитые ботинки девчонки, потом она сама свешивается из люка вверх тормашками:
— Значит, так. Я сплю на кровати, а ты — где угодно подальше от меня. Можешь тут, если залезешь.
Брендон не удостаивает ее ответом. Он думает о Байроне.
Чего ждать теперь? Люди Баллантайна их с Элизабет не видели. Только слышали, как они удирают. Байрон не знает девушку в лицо — это хорошо. Значит, если их не увидят вдвоем, велика вероятность, что ее не найдут. «Посадить ее на корабль и отправить к Виктории», — думает Брендон. Эта мысль, вернее, возможность ее осуществления, его успокаивает. Фанни обещала договориться на неделе. Значит, надо запастись терпением и ждать.
Могут ли их здесь найти? Вряд ли, если не найдется осведомителя среди здешних завсегдатаев. Судя по всему, Элизабет тут знают, и это немного беспокоит Брендона. Чем она занимается? Сомнительно, что Роксана будет рисковать репутацией заведения из-за смазливой несовершеннолетней девахи. Сутенер Генри говорил, что Хлоя отошла от дел. Но когда? Неужели таскала дочь с собой на «работу»?
«Сама все расскажет, — подумал Брендон. — Торчать тут придется долго, не будет же она все время молчать».
Он ошибается. Элизабет игнорирует его ровно настолько, насколько это возможно. Они почти не разговаривают. Днем девушка отсыпается, зарывшись в подушки, а вечером надевает туфли на высоченном каблуке, укладывает волосы перед зеркалом, облачается в шелковое длинное платье и уходит на первый этаж. Возвращается к утру, пропахшая сигаретным дымом и коньяком, переодевается за ширмой и снова ныряет в кровать. Сны ее беспокойны. Девушка что-то бормочет, иногда плачет. В такие дни Брендон тихо сидит рядом с ней в кресле, обитом дешевым бархатом. Ему кажется, что обязательно произойдет что-то плохое. Будто монстры из снов Элизабет могут выбраться в реальность.
«Элизабет, я волнуюсь, — говорит он ей вечерами. — Нам нельзя показываться
— Я, в отличие от тебя, работаю, — высокомерно фыркает девушка. — Роксана — не благотворительный фонд, за ее услуги надо платить. Я отрабатываю свою еду и теплую постель.
«Ты… спишь с мужчинами за деньги?» — пытается смягчить вопрос Брендон.
От ее взгляда покраснел бы даже камень.
— Рядовой, мне месяц, как шестнадцать! В таком возрасте если с кем и спят, то по любви. И не все сюда ходят, чтобы… — Она изображает пальцами нечто неприличное и продолжает: — Некоторые тут общаются, слушают музыку. Здесь работает прекрасная виолончелистка Камилла. Кстати, перерожденная. Очень тобой интересовалась.
«Я тут не для того, чтобы амуры крутить», — обиженно отвечает Брендон.
Элизабет смеется, утыкается лицом в подушку, потом выныривает и спрашивает:
— А для чего, рядовой? Что тебя здесь держит?
Он долго молчит. Собраться с силами и сказать правду оказывается нелегко.
«Я переправлю тебя за границу и вернусь к Баллантайну. Если возвращусь раньше, Байрон вытянет из меня всю информацию о том, где ты находишься. А когда ты покинешь Нью-Кройдон, он не сможет тебя достать».
— Он тебя убьет? — спрашивает Элизабет серьезно.
«Думаю, да. Но не сразу».
Она хмурится. Садится в постели, обнимает подушку руками и ногами.
— Никогда не подумала бы, что я это скажу, но… Мне будет тебя жаль.
Брендон делает вид, что пропускает ее слова мимо ушей, и утыкается в газеты, которые Элизабет приносит ему по утрам. На этот раз новости с фронта щедро разбавлены материалами, посвященными предстоящим выборам мэра. Газеты в один голос предрекают сенатору Баллантайну победу. Брендон хмурится.
«Эти люди хоть немного представляют себе, что их ожидает, если Байрон официально займет пост главы города? Ненормальные», — думает он раздраженно. Нью-Кройдон, гигантский город-порт, вторая столица империи, промышленное сердце государства, неужели ты добровольно сдашься тирану? За что, за какие заслуги Байрону такая роскошная игрушка?
Брендон переворачивает страницу — и холодеет. В Солте найден труп маленького ребенка. Девочка с перерезанным горлом, опознать не удалось. Подброшена в мусорный контейнер. Где-то в глубине души тлеет надежда, что это не Бри, но Брендон слишком хорошо знает Байрона. Он складывает газету и, пользуясь тем, что Элизабет ушла позавтракать, прячет ее под матрас на кровати.
Когда девушка возвращается, они одновременно начинают:
«Я тут решил…»
— Послушай, я тут подумала…
И умолкают. Элизабет прыскает в кулачок, Брендон прячет улыбку.
— Что ты решил?
«Сперва ты скажи».
Она подает ему небольшой сверток.
— Вот. Роксана нашла где-то. Посмотри.
Брендон разворачивает пеструю тряпицу. В ладони ему ложится шкатулка, на пол падает маленький ключ. Шкатулка музыкальная, вся состоит из затейливо переплетенных механических деталей, шестеренок, зубчатых колесиков, пружин и рычажков. Гладкая лишь ее крышка, на которой грубо выгравировано имя мастера и штрихами намечен четырехлистник клевера.