Игрушки дома Баллантайн
Шрифт:
— Я тебя люблю, слышишь? Мы с тобой все преодолеем. Мы вместе. Свободны. Все будет хорошо. Я узнавала.
Книга вторая. Господин Крысобой
Часть I. Спаси и сохрани
Часы в глубине дома бьют трижды. Сэр Уильям Раттлер, генерал, верховный главнокомандующий Его Императорского Величества, встает из глубокого кресла в рабочем кабинете и поднимается на третий этаж в покои своей супруги Элеонор. В доме закрыты ставни на окнах,
Снаружи бушует ад. Кричат люди, хлопают выстрелы, воняет гарью. С рассветом сэр Уильям обязан выйти на улицу и ехать в штаб на окраину города. Но пока у него есть три с половиной часа, чтобы побыть дома, с семьей.
Он подходит к двери спальни Элеонор, стучится.
— Входи, — откликается усталый голос жены.
Комната залита светом. Элеонор сидит в кресле, раскрыв книгу на коленях. Уильям знает: она читает сто двенадцатую страницу вот уже три часа. Раз за разом начиная с начала и не запоминая смысла прочитанного.
— Ложись поспи, — просит генерал, едва касаясь ладонью седых волос жены, собранных в неаккуратный пучок на затылке.
Элеонор поднимает на него заплаканные глаза.
— Уилл, ей не лучше.
— Я знаю, — сухо отвечает он. — Пойди приляг в моей комнате. У тебя три с половиной часа, чтобы немного восстановить силы. Ровно в шесть тридцать мы отсюда уедем.
Он подает ей руку, помогает подняться. Элеонор вытирает уголком шали слезы с морщинистых щек и, бросив усталый взгляд в сторону кровати, медленно уходит из спальни. Генерал, подавив вздох, присаживается на край постели и поднимает одеяло.
Лежащей в кровати девушке на вид не больше восемнадцати. Спутанные темные волосы разметались по подушке. Между зубами — шейный платок, крепко завязанный на затылке. Девушка яростно грызет кляп, извивается. Ноги ее обернуты одеялом и связаны шнуром от шторы. Второй такой же шнур, пропущенный под кроватью, с двух сторон обвивает запястья, не давая лежащей поднять рук. Обе они ниже трети плеча — механические, а шею заменяет система гибких трубок и штырей, уходящих в плоть. Уильям Раттлер гладит бледный лоб девушки и просит:
— Держись, малышка. Помощь придет.
Спеленатое тело расслабляется. Исчезают из темных, словно спелая черешня, глаз злоба и ненависть. Девушка обмякает и плачет — без слез, беззвучно. Главнокомандующий убирает со лба дочери спутанные пряди и продолжает говорить — спокойно и четко:
— Мы выдержим. Мы с матушкой очень тебя любим, Долорес. Я уверен, что ты меня слышишь. Я тебя не брошу, малышка. Как только рассветет, я сделаю все, чтобы взять этого дьявола. Только держись. Я тебя отвоюю.
Мгновение — и она снова бьется в путах. О том, что будет, если девушка сможет вырваться, генерал запрещает себе думать. Счастье, что ночью он оказался дома. Счастье, что, когда все куклы Нью-Кройдона сошли с ума, у Долорес под рукой не оказалось ничего, что сгодилось бы в качестве оружия. Счастье, что Элеонор не растерялась и помогла мужу связать обезумевшую дочь. Счастье, что телефонная линия работала
— Ваше Императорское Величество, я уверен — это Баллантайн. В городе слишком много перерожденных, и сил полиции не хватит, чтобы установить контроль над ними. Мой император, в Нью-Кройдон необходимо срочно ввести войска. Я распорядился направить к нам полк из округа. Как только появится возможность, я прибуду в штаб. Нет, сэр, с моей семьей все в порядке, дом хорошо укреплен. Да, мой император. Спасибо. Так точно.
Генерал поправляет подушку под головой дочери и думает о куклах Нью-Кройдона. Он знает, что за безумие одновременно овладело всеми городскими перерожденными. И понимает, что быстро этот кошмар не закончится.
«Перед отъездом распоряжусь похоронить погибших», — думает Раттлер. Алиса, перерожденная-компаньонка Долорес, успела сломать шею мисс Нортон, экономке, и серьезно ранить садовника, прежде чем генерал застрелил ее. Раттлер понимает, что до утра садовник не доживет, несмотря на оказанную помощь. О том, как дому Раттлеров повезло, что кроме Алисы и Долорес у них нет других перерожденных, сэр Уильям старается не думать.
«Пережить ночь. Добраться до штаба. Вызвать подкрепление из соседнего округа. Связаться с командующим флотом… Черт! Время! Теряем время!»
Главнокомандующий в отчаянии смотрит на дочь.
«Скольких таких, как она, не смогли удержать? Как много погибло — людей, кукол?»
— Держись, малышка, — шепчет генерал. — Я тебя не брошу.
Ровно в шесть утра Уильям Раттлер распоряжается подать машину. Будит жену, просит не брать с собой ничего, кроме документов и топлива для дочери. Запирает деньги и драгоценности семьи в сейф, переодевается в штатское.
— Сэр, машина у парадного, — докладывает дворецкий.
Генерал сухо благодарит, возвращается в спальню. Отвязывает Долорес и защелкивает наручники на ее запястьях. С завернутой в одеяло девушкой на руках сэр Уильям выходит и садится в машину. Бронированное стекло делает рассветное солнце зловеще-пурпурным.
Раттлер устраивает дочь у себя на коленях, обнимает ее обеими руками. Поворачивается к жене:
— Элеонор, прошу: держи эмоции в себе. А лучше не смотри в окно.
Первая бронемашина трогается с места, за ней вторая. Автомобиль генерала следует за ними. Путь лежит через весь город в Даствуд — северное предместье Нью-Кройдона, в штаб командования имперской армии.
— Адъютант, доложите обстановку. Хватит уже трястись, не баба.
Голос главнокомандующего звучит устало. Раттлер не отрывает взгляда от настольных часов. Секундная стрелка описывает круг за кругом, молоденький адъютант за правым плечом мямлит, запинаясь, теряя нить повествования.
— Сэр, очень много жертв. Хуже всего дела в промзоне — там пожары. Горит фабрика Баллантайна, склады в Солте, — перечисляет парнишка. — Полицейские не справляются, их начальник убит. Мэр с семьей эвакуированы в столицу…