Игры бессмертных (сборник)
Шрифт:
Шурх – промелькнуло рядом с ногами быстрое. За ней ломились прямо через кусты.
Уже падая, она поняла, что зря обернулась. Первый огромный зверь встал у нее над головой, а навстречу шагнул другой. Он был меньше и на вид не таким мощным. Белое пятно на его груди ходило ходуном, показывая работу сильных мышц. Темная шерсть лоснилась.
– Мама! – завопила Кэт.
Палка потерялась. Под пальцами была только трава, корни. Забрав в кулак пригоршню земли, она метнула быстро рассыпавшийся комок в прыгнувшего на нее небольшого черного зверя. Он успел цапнуть
Кэт сжимала плечо, чувствуя, как сквозь пальцы что-то сочится. Где же остальные? Она постоянно слышала их голоса где-то неподалеку, словно они хором произносили одно заклинание. За спиной, ломая кусты, дрались два зверя.
«К людям! Скорее! К людям!»
Ботинки, как назло, скользили по влажной листве. Отовсюду она слышала звериный рык. Постоянно казалось, что ее ног касается жесткая шерсть волка.
Но тут резкая боль заставила ее взглянуть на плечо. Там зияла черная рваная рана. Вытекающая кровь, касаясь ее краев, шипела, от этого по всему телу проходил сначала озноб, а потом она начала чувствовать нарастающий жар. Горло сдавило, перебивая дыхание. Боль огнем прошла по телу, мышцы стали конвульсивно дергаться, заставляя ее корчиться на земле.
Зачем она позволила себя увести от остальных! Как он мог так быстро расположить ее к себе?
Последние мысли уже слабым эхом отдались в голове и больше ее не тревожили.
Неожиданно голоса раздались совсем близко. Она пробежала через кусты. Сначала в глаза бросились веселые языки пламени. Фигуры плясали перед ней. Она ни на ком не могла сосредоточиться. Перед ней вдруг все поплыло. Она стала видеть всех почему-то снизу вверх. И только потом до нее долетели вопли.
– Волк! Смотрите!
– Ай!
– Прочь!
Люди перед ней метнулись в разные стороны. Кто-то пробежал через костер, разбрасывая огненные искры.
– Волки! – орали отовсюду. Кэт вдруг захотелось заткнуть эти голоса, разорвать кричащие глотки, чтобы прекратить этот шум.
Новый приступ боли выстрелил по всему телу, вонзившись в мозг. Кэт изогнулась, внезапно увидев прямо над поляной еще не до-зревшую кособокую луну. Это было странно уже потому, что весь день пасмурное небо норовило разразиться дождем, и вдруг – такая чистая, ясная луна!
Разбросанный костер стал подбирать сухие веточки вокруг. Утоптанная земля пахла множеством человеческих запахов. Так хотелось бежать за ними, все сильнее и сильнее проникаясь грядущей охотой. От распирающего грудь желания Кэт задрала голову вверх, почувствовала, как уперлась в шерстяной загривок, и коротко завыла на этот желтый, волнующий ее блин.
Волчий вой заставил убегающих студентов поторопиться.
Кэт пришла в себя оттого, что ей стало холодно.
Сентябрьская ночь вяло перетекала в ранний рассвет. Погасший костер был подернут росяной дымкой. Испуганная пичуга чиркнула, помчалась прочь, задевая крыльями ветки деревьев.
Лежать было и удобно, и неудобно. Что-то жесткое давило в бок и сжимало руку. Девушка приподнялась. С плеча соскользнула куртка.
Ночные события ярко встали перед ней, и она в панике вскочила.
Волки. Боль. Луна…
Она была на поляне. Той самой, где вчера собирались студенты. У ее ног лежала знакомая светлая куртка. А плечо до локтя было обмотано тряпкой. Кэт в панике стала отряхивать себя, словно вчерашний ужас с обращением в волка можно было смахнуть ладонью. Лес настороженно смотрел на ее кружение по поляне. Под ногу попалась куртка, служившая ей этой ночью одеялом.
– Ай!
Деревья эхом вернули ей крик, и Кэт бросилась бежать. Пичуга юркнула в кусты и затаилась. Несколько минут лес был тих, а потом на поляну вышел Николай, босыми ногами он бесшумно ступал по опавшей листве. Проклятый из рода Радзивиллов поднял брошенную куртку и долго держал ее у лица, вдыхая быстро ускользающий запах человека, который провел под этой курткой ночь.
После всего пережитого в парке странно было видеть лица людей. Они толпились на остановке, ожидая автобуса, хмурые, сонные. Из-за спин взрослых вперед пробивались дети, носились около застывших фигур, взвизгивали. На вздрагивающую Кэт с перебинтованной рукой поглядывали с неудовольствием. В грязной рубашке, без куртки…
Кэт сжала губы и пошла пешком. Вильнюс – город небольшой, здесь куда угодно можно добраться своими ногами. Про забытую в парке сумку вспомнилось с ленивым безразличием. Ключи от квартиры лежали в кармане джинсов, остальное было неважно.
Дома она надолго застыла перед зеркалом в прихожей. Все, как прежде, – лицо, волосы, руки, ноги. Человек. Но отчего же ей кажется, что в какой-то момент она была волком? И неужели это может повториться вновь?
Ее качало из стороны в сторону, хотелось закрыть глаза и упасть. Но стоило ей смежить веки, как вспоминался лес, под мягкими лапами шуршала листва. По телу пробежали мурашки ночной боли.
Не может быть!
Кэт вбежала в ванную, захлопнула за собой дверь, закрыла замок. Зачем-то погладила его, словно накладывала дополнительное защитное заклинание. Но ведь в квартире она была одна!
Сорвала с руки повязку. Это была светлая тряпка. Секунду держала в кулаке, но вдруг, вскрикнув, бросила под раковину. На руке когда-то была рваная рана, словно провели несколькими когтями разом. Или зубами. Неровные края еще бугрились, но рана зажила, оставив после себя некрасивый след. Давно зажила.
Кэт провела пальцами по зарубцевавшейся коже. Опять вспомнилась боль, изнутри рвавшая ее тело…
Кинулась в комнату, стала перебирать книги, стопками лежавшие на журнальном столике, на подоконнике, на полу.
Как же там было?
«Мифологическая энциклопедия» оказалась тяжелой и неповоротливой, тонкие страницы соскальзывали с пальцев.
… Оборотни, они же ликантропы, принимающие волчий облик, они же волколаки (в славянской мифологии), они же вилктаки (в литовской мифологии), они же вервольфы (в немецкой и англосаксонской). Кицунэ, тануки, аниото, ругару…