Игры для мужчин среднего возраста
Шрифт:
А вот поначалу вопрос о Ефимовой жизни, видимо, стоял остро. Если б не игры с надуванием щек да не подарок судьбы в виде автобазы Наркоконтроля, результат был бы непредсказуем. Может, действительно выловили бы утопленника с ученой степенью. А машину бы просто угнали и в гаражах за час высосали содержимое.
Впрочем, и теперь он зону риска вовсе не покинул. Это сейчас его не тронут. А вот когда пригонит машину с героином — после этого умные люди за его жизнь уже много не дадут. Особенно если вспомнить, как весело горел этот героин позапрошлой
Короче, все по-прежнему хреново. Но уже не так хреново, как утром, нашел хоть что-то хорошее в сложившейся ситуации Береславский.
А для прощупывания возможностей решил еще немного поторговаться.
— Я, конечно, все сделаю. Мне проблем не надо. Но есть один не обсужденный момент.
— Ты опять наглеешь, — улыбнулся Гнедышев.
— Нет. Просто открыто высказываюсь.
— Какой такой момент?
— Не привык, понимаешь, работать бесплатно, — честно признался Ефим.
— Ну, ты наглец, — по-настоящему удивился Гнедышев. — Сколько хочешь?
— Десять тысяч. Уж наверняка это немного.
— А подаренной жизни тебе мало?
— Жизнь с деньгами куда приятнее, — гнул свое Береславский.
Теперь пришел черед напрячься Гнедышеву.
Платить будущему покойнику вроде как глупо. С другой стороны, если будущий покойник слишком рано догадается о своем предназначении, как бы не выкинул какой-нибудь фортель.
Значит, нужно платить. Потом всегда можно будет снять с трупа.
А есть еще третья сторона — нагнал-таки туману Береславский — если его все-таки нельзя будет завалить? Маловероятно, конечно. Но потому Гнедышев до сих пор и жив, что просчитывал даже такие маловероятные вещи.
В этом варианте молчание Береславского будет обеспечено деньгами за доставку героина.
— Хорошо, — принял решение Гнедышев. — Пиши расписку.
— Зачем расписку? — обиженно заныл профессор, стараясь подавить предательскую улыбку, — его шансы явно росли.
— Кончай дурочку ломать. — Гнедышев бросил перед ним лист чистой бумаги и ручку.
— «Я, Береславский Ефим Аркадьевич, настоящим подтверждаю, что получил десять тысяч долларов наличными за доставку груза героина из Москвы в Новосибирск в своей автомашине «Нива», колонный номер 3, посредством организованного мной автопробега Москва — Владивосток, — медленно диктовал Гнедышев. — Дата, подпись», — закончил он. И тут же добавил: — Только чтоб без финтов. Без ошибок в каждом слове, корявого почерка и так далее. Ты понял?
— Ага, — чуть не высунув язык от усердия, — давненько он не писал диктанты — Береславский заканчивал текст. — Кому привез, указывать?
Тут даже Гнедышев развеселился:
— С тобой, мужик, не соскучишься. — Но быстренько вновь стал собой: — Если кому вякнешь — ни тебе, ни выводку твоему не жить. Понял? Ни милиция не поможет, ни ФСБ.
— Куда уж не понять, — тоже серьезно ответил Береславский, убирая в карман толстую пачку банкнот.
Он даже не опоздал на свою лекцию.
Поднялся на кафедру, ощущая лежащие в пиджаке деньги.
Надо же, ни разу ему не платили за доставку героина. Да еще к тому же уже уничтоженного.
Вряд ли все это кончится весело. Но не в ближайшие полтора часа.
Потому что ближайшие полтора часа Ефим будет рассказывать о новых методах струйной печати. А за это время в каком-нибудь потаенном уголочке его большой головы, может быть, что-нибудь придумается.
Надежда умирает последней, это факт. А на памяти Береславского были и такие моменты, когда она вообще не умирала…
Глава 23
Новосибирск, 25 июля
Мы делаем бомбу (рассказывает Док)
Ну, тут такие дела начались, что никогда бы не подумал.
В Новосибирске мы по плану — два дня. И дай бог, чтобы все было по плану. Потому что есть большие сомнения.
Как я понял, это все отчасти нашебутил наш Береславский. Хотя по ближайшему рассмотрению он скорее втянутый, чем организующий.
Короче, вчера — а точнее, сегодня утром — мы втроем, вместе с Ефимом и его ранее мне неизвестным дружком-азиатом, запалили костерчик за городом и сожгли на нем чуть не тонну героина. На сумму, которую даже озвучить страшно. Все это всю дорогу от Москвы каталось в нашей машине.
Порошок был буквально везде: в трубах багажника и «кенгурятника», в пластиковых бамперах, в скрытых полостях и даже в запасной канистре. Мне дрель перезаряжать пришлось — столько дыр насверлили.
Вот такие дела.
Черт, я ведь сразу понял, как пулевые следы в дверце нашел, что дело мирно не кончится. Надо было, конечно, немедля в милицию обратиться.
Но тогда бы пробег сорвался.
Я думаю, такие же мысли и Береславского терзали. В итоге мы молча выбрали пробег, но теперь опасаемся, как бы он не завершился слишком скоро.
А утром Ефима уже выкрали.
Самурай — дружок его, он действительно похож на японца — на десять минут отвлекся, как профессора и след простыл.
Это сейчас можно пошутить. А тогда было не до смеха. Бежать в милицию или нет? Или, может, уже в ФСБ бежать надо? Страшновато с такими делами — в отделение.
Телефон его не отвечал.
Решили, если к лекции не придет — поднимаем шум.
К лекции Береславский пришел. Сказал, что все обсудим позже, после чего час с лишним рассказывал про что-то железное, а потом еще отвечал на вопросы.
Потом собрались в номере, и он нас огорошил. Достал пачку баксов, положил на стол.
— Это что? — спрашиваю.
— Мой гонорар, — отвечает профессор.
— За что?
— За доставку героина. От Москвы до Новосибирска.
Самурай за всем этим наблюдает и улыбается. Ему смешно. А мне — ни капельки.
— Ты чего, озверел? — говорю Ефиму.
— Да нет, — отвечает, — все так и есть. Доставил же. Я и расписку им написал.
— Когда героин надо отдавать? — вступил Самурай.