Игры кошачьей богини
Шрифт:
– Мистер Хант! – подоспевшая миссис Грин аж задыхалась от негодования, не находя слов.
Миссис Хант с офигевшим видом топталась на пороге. Похоже, до неё наконец стало доходить, что быть благотворительницей не так-то просто.
– Э… это все дети? – неподдельно удивилась она. – У вас же их пятьдесят! Вы мне сами об этом писали. Я запомнила это число, потому что мы с Харриет и Энни отправили вам тогда пятьдесят фунтов.
– Да, их было больше, – подтвердила миссис Грин.
– А многих в работный дом отдали, – со свойственной нежному возрасту непосредственностью пояснил лохматый ребёнок лет пяти (реально, не поняла, мальчик это или девочка), – потому что их кормить нечем было. Нас тоже нечем, но нас пока не отдают. А Билли с Гарри и Мэри придут к вечеру…
– Молчи в присутствии старших, – шикнула горе-воспитательница.
– Они денежки у прохожих просят. Их миссис Грин палкой бьёт, ежели мало принесут, – всё же закончил смелый малыш. Речь новоявленного Павлика Морозова местами была невнятной, однако я и так всё поняла. – Мэри так вчера побили, что у неё на лице синяк.
Мальчонка постарше заплакал: видимо, соображал, что за такую откровенность побьют всех и не только палкой.
Миссис Грин побагровела.
– Это ложь! Вы же не поверили? Он в приюте недавно и постоянно лжёт.
А она вся такая белая и пушистая.
Вскрикнув, я прикрыла рукой глаза и отпрянула от неё.
– Сэр, что с вами? – она легко поддалась на провокацию.
– Ваш нимб. Он так ярко сияет, что глазам больно.
– Да как вы смеете!
Решив не затягивать бессмысленный диалог, я подошла к вышеупомянутой кастрюле и, задержав дыхание, взглянула на её содержимое. Блин, тут с самого начало было понятно, что всё в приюте плохо, но чтобы настолько! Я даже не могла подобное представить. В мутной жиже плавали сморщенные листья капусты, похожие на тряпки. Особую пикантность супу придавала почившая в нём большая муха.
Слов нет, одни эмоции. Непечатные!
Эх, чего не сделаешь ради детей.
Стараясь не выдавать брезгливости, я забрала у стоявшей столбом старухи половник, зачерпнула немножко, влила себе в рот и с удовольствием выплюнула на пол.
– Помои! И вы этим их кормите?!
Миссис Грин с новыми силами бросилась на защиту себя любимой.
– Просто сегодня неудачный день, поэтому рацион такой скудный.
– Женщина, ты вообще страх потеряла?! – по-настоящему разъярилась я. – От самой-то ветчиной несёт, а ваши воспитанники слова такого, наверное, не знают!
Вместо того чтобы причитать и плакать из-за грубости сына, миссис Хант вдруг проявила чудеса адекватности.
– Миссис Грин, покажите кухню.
Несмотря на вопли протеста, мы прошли в следующий круг Ада. Мама Бена снова осталась на пороге, но зато прекрасно видела, как я, отмахиваясь от мух и перепрыгивая через ленивых тараканов, лазаю по шкафам и копаюсь в кладовой.
– Вы же писали, что у вас вдоволь круп, овощей и хлеба, – наверное, таким тоном миссис Хант отчитывает своих чад за провинности, – однако здесь едой и не пахнет… Кстати, что это за смрад? Я бы уволила свою кухарку за такое!
Не было нужды проверять спальню и прочие помещения, но я с азартом проверила всё остальное. Встреть я самого директора этой богадельни, ему бы не поздоровилось! При своей нынешней комплекции я бы с радостью его отметелила.
Миссис Грин вспомнила о нём лишь тогда, когда я бродила вдоль кроваток с грязным постельным бельём.
– Скоро придёт мой муж и выставит вас отсюда!
– У-у-у! Страшно-страшно, – я даже не повернулась в её сторону.
– Ваш муж моему и в подмётки не годится, – кажется, миссис Хант невольно заразилась моим задором. – А муж Энни – судья, он вас всех посадит! Ясно? Будете вместе сидеть.
– Не будут, – возразила я, – в тюрьмах мужчин и женщин отдельно держат.
– Вы же разрушите мою семью! – взвыла миссис Грин.
Я лишь пожала плечами.
– Злонравия достойные плоды.
Красивая, оказывается, фраза. Вот только не помню, из Грибоедова или Фонвизина?
На этом эпопея о слепом меценатстве жёнушки банкира не закончилась. Не теряя времени, я заставила миссис Хант отправиться со мной в ближайший продуктовый магазин. Нелепо звучит, но наличных денег у нас с собой было немного, поэтому гуманитарная помощь вышла мизерной. Хлеб, чай и сыр. Ладно уж, всяк лучше той бурды с мухой вместо мяса. Как-нибудь до завтрашнего дня ребята протянут, а там и реальная помощь нагрянет. Эх, были бы тут мобильные телефоны, дело бы гораздо быстрей пошло!
Когда мы вернулись в приют с гостинцами, миссис Грин с каким-то мужиком на повышенных тонах обсуждали позицию защиты. Главные двери были, как ни странно, закрыты, но меня это ни капли не смутило: мы с миссис Хант и Томом обошли здание и зашли внутрь через чёрный вход. То ли Грины такие растыки и забыли запереть всё, то ли просто подумали, что люди нашего уровня понятия не имеют об альтернативных дверях.
Директор приюта мне не понравился ещё больше его противной супруги, несмотря на то что выглядел более или менее презентабельно. А его костюмчик просто выбешивал! Чистенький, новенький, и как ведь не стыдно одевать детей в рванину!
Я думала, что он погонит нас поганой метлой, однако мистер Грин, как ранее его жена, решил продемонстрировать нам свои актёрские качества. Такие же хреновые. С деланым безразличием на лице стал впаривать, что мы не так всё поняли, будто это временное помещение и что скоро достроят новое, где всё будет ништяк и бла-бла-бла.
А вот нефиг мне мозги пудрить! Дети и вправду грязные и голодные, так что не надо мне доказывать, что вся ситуация не более чем сюжет для ситкома!
Домой мы поехали только после того, как воспитанников гадского приюта накормили бутербродами с чаем. Никогда не считала себя сентиментальной фиалкой, но у меня глаза пощипывало от невыплаканных слёз при виде счастливых мордашек. Как их жизнь потрепала, раз скромное угощение для них – целый пир?
Нельзя просто уйти и забыть об этом. Я возьмусь за это дело лично!
Весь оставшийся день мы с миссис Хант разрабатывали план спасения сирот. Для начала в тезисах наметили дальнейшие действия: закупка продуктов и вещей первой необходимости, обеспечение средствами для гигиены или, как вариант, раз в неделю поход в общественную баню, уборка и ремонт, наём воспитателей и так далее. Конечно, самым лёгким способом было бы добиться расформирования приюта, но тогда не было бы гарантии, что дети не попадут в такие же условия.