Игры олигархов
Шрифт:
– Ты прекрасна, - признался.
Шепот, коснувшийся ее слуха, показался ей знакомым.
Алекс снял повязку с ее глаз и увидел огромные зрачки, еще полные неги и безумного наслаждения. Разгоряченное лицо и мокрые волосы, прядка прилипшая к щеке, словно начертали ее образ в совсем иных красках. И он понял, что сейчас они с ней занимались далеко не сексом - чем-то большим.
Эта минута потрясла обоих.
– Ты?
– прошептала, не веря, но, понимая, что именно этого и ждала. Неужели он может быть таким? Если так, то где прячется этот
Алекс? Среди множества других Алексов этот был самым привлекательным, но столь же возмущающим, как и другие. Коварным, но нежным и близким до одури.
– Я. Ожидала кого-то другого?
Ярослава расслабленно опиралась на его плечо и грудь, смотрела в лицо, глаза и понимала, что видит впервые. Ненависть исчезла, ушли заботы и печали, ушла горечь одиночества, страхи, обиды, забылись его возмутительные поступки, хоть она и понимала, что этот не менее возмутителен. Но в свете пережитого, что еще стойко хранило тело, казалось прекрасным, не отвратным.
Алекс развязал ей руки и она прижалась к нему:
– Почему ты не всегда такой?
– прошептала.
– Какой?
– Близкий, понятный. Красивый.
Мужчина улыбнулся, чувствуя блаженство и гордость. И действительно почувствовал себя красивым, хотя ни разу не удостаивался подобной лести.
– Потому что ты прошла барьер страха и ненависти, - прошептал.
– Страх искажает людей и поступки, твой страх - не их. Ты придумала про меня то, чего нет и твердо уверилась в собственной фантазии.
Разочарована, что действительность иная?
Ярослава потерлась щекой о его плечо, обвив руками за шею:
– Нет, наоборот. Ты не отдашь меня, как Ларису?
– Нет, - прозвучало просто и немного удивленно.
– Что же ты себе надумала?
– Сам виноват… Даже когда сюда позвал… Мне сказали, что вы втроем хотите.
Алекс отодвинул ее, чтобы посмотреть в лицо и улыбнулся на ее смущение:
– Не знаю, кто тебе сказал подобную несуразицу. Больше слушай всякий вздор. Имей ввиду, я жуткий собственник, и брезглив до чертиков.
Ярослава сразу поверила, погладила его по лицу, и Леший невольно потерялся на минуту от неожиданной ласки - особенной, не от желания
– от нежности. И словно в благодарность за это, а может от напавшего волнения, брякнул:
– У каждого свои игры, тут ничего не изменишь. Но я привык играть лишь вдвоем.
– Скука?
– Скука. Сама поняла за месяц.
– Еще немного и застрелилась бы. Сытая жизнь развращает, в ней деградируешь.
– Поэтому каждый избавляет себя от этого, как видит и как хочет.
– Ты выкупишь Инну?
Алекс вздохнул: надо же так бездарно все испортить.
– Нет, - отодвинул ее.
– Почему?
– Объяснить еще раз? Потому что есть система, а я не идиот идти против нее.
Алекс встал, натянул брюки, накинул на плечи рубашку, сел на диван и, достав зеленую сигарету из коробки, с нижней полки столика, расслабленно закурил, уставившись в потолок. Ярослава попробовала тоже - приятный мятно травный вкус.
Мужчина смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц:
– У каждого свои пристрастия, с этим ничего не сделать, потому что они в натуре человеческой. Стремление к комфорту в нашей крови, его диктует инстинкт самосохранения. Но стоит удовлетворить этот, начинают бродить другие, и самый острый - сексуальный. Потребность в удовлетворении, в получении власти и наслаждения. Одному нравится брать и ломать. Другому приручать и изучать. Разность в типе, характере, воспитании.
– Приручать и изучать - как со мной? А с подругами - всего лишь шантаж? Часть плана, - начала догадываться Ярослава.
– Случайность, что ты использовал для себя… Как к тебе попала запись?
– Какая разница? Не задавай глупых вопросов. Эта часть другой игры, о которой тебе знать не надо.
Ярослава в раздумьях пересела на диван, обняв себя за плечи и поджав ноги.
– Но ты дал слово, гарантию.
– Да.
– Мне, что с девочками…
– Ярослава! Я же просил оставлять своих подруг в своем уме.
– Извини… А что будет через год со мной?
Алеск пожал плечами:
– У тебя очень много несущественных переживаний. С теми деньгами, что ты получишь, легко устроиться где угодно. Будешь жить не печалясь. Даже ребенку это ясно.
– Я не о деньгах - о нас.
– О нас?
– покосился: что она имеет ввиду?
– О привязанности, что неизбежно возникает при постоянном и близком общении.
– Вместе с ней возникает и усталость, ощущение однообразности.
Поэтому я и поставил в контракте год. Достаточный срок, чтобы насладиться друг другом и разойтись не сожалея.
– Ты никого не любил, - понял. Алекс рассмеялся.
– Девочка, любовь одна из "морковок" что развешивают для идиотов. Не смеши меня. Есть желание, есть выгода, есть секс, есть утонченность восприятия, есть привычка. А любовь всего лишь пристрастие, что смешивает несколько понятий.
– Несчастный ты человек, - искренне посочувствовала ему девушка, чем заслужила озадаченный взгляд.
– Бог серьезно наказал тебя.
Леший затушил сигару и встал:
– Оденься, - бросил и ушел.
Ярослава одевалась, глядя на себя в зеркало и, казалась себе повзрослевшей, более зрелой и совсем другой, чем та, которая упрямо желала убить Лешего. Эта захотела его приручить, сыграть с ним на равных и хоть что-то изменить не в системе, так в одном доме, в одной голове, и действовать не напором, криком и упрямством, а совсем иначе.