Игры олигархов
Шрифт:
– Ты сдурела, Суздалева?
– тихо спросила девушка.
– Мне некогда объяснять, но если ты не уедешь, тебя ждет тоже, что случилось с Ларисой! Умоляю тебя, беги!
Она не видела, что за спиной стоит Алекс и внимательно слушает ее речь.
Он мог бы помешать, но не стал - ждал, когда Ярослава закончит свою миссию по спасению. После спокойно забрал у нее телефон и сел на край кресла, нависнув над ней:
– Уйдет?
– улыбнулся в настороженную и замкнутую физиономию глупой.
Ярослава молчала, глядя
Леший лишь головой покачал: ну, что за детство?
– Знаешь, а твоей подружке ничего не угрожает. Не нужна она некому.
Ярослава побледнела - верить ему или нет? Если поверить - выходило, что именно она, перепугав Свету, подвигла ее на бега и, по сути, сломала жизнь, и тем стала на одну планку с Лешим. А если он лжет, значит спасла. Конечно, второй вариант нравился ей больше:
– Я не верю тебе, - бросила Лешему.
– А еще точно знаю - тебе известно, где Марина. Ты можешь ей помочь.
Алекс головой качнул, сел в соседнее кресло:
– Сколько мы знаем друг друга? А ты не перестаешь меня удивлять,
– уставился в окно.
– У меня такое чувство, что твои подруги единственный свет в окошке. С чего ради? Что за глупейший максимализм? Что за тупое, животное упрямство? Ты не баран по гороскопу? Что пришло тебе в голову? Я создаю тебе все условия, балую, отношусь, как к близкому человеку. Все для тебя, все, а ты - верните к подругам! Может они тебя обеспечат, как обеспечиваю я?
– уставился на нее сердито. Ярослава вздохнула:
– Так и знала, что ты не поймешь. Там, в Альпах ты был другой, настоящий, но мы вернулись в этот склеп из золота и все по-новой -
Алекса заменил Леший, которому плевать на все, кроме своего болота.
И квакает он, как заведено в нем, и прыгает, как принято, и общается лишь с теми, кто сидит на кочке.
– А ты, значит, лебедь белая? Тебе небо подавай? Нет, милая моя, это я в небе, и это небо мое, а ты в болоте, и тянет тебя в него к своим недалеким квакушкам, в грязь и посредственность, - качнулся к ней, давя взглядом.
– Не хочу спорить, и доказывать ничего не буду. Ты нарушил договор, поэтому я хочу уйти.
– Я ничего не нарушал.
– Ченч есть ченч.
– Ах, вот как мы заговорили? Ты что-то спутала, милая. Мне не диктуют условия - я их диктую, - выдал жестко.
– А по условиям договор ты находишься здесь, со мной до октября! И не устраивай мне головную боль по пустякам!
– Мои подруги не пустяк! Они люди, а люди не игрушки, ни мелочь для размена!
– Именно!
Ярослава стихла на минуту, понимая, что сейчас разговор зайдет в тупик, опять, как уже случалось тысячу раз. Развела руками:
– Я не хочу с тобой ссориться. Но ты не прав. Ты обещал, что с моими подругами ничего не случится…
– Может мне взвод спецназа нанять, чтобы их охраняли от них самих и тех
– Не юродствуй…
– А ты не начинай сначала! Что вообще пришло тебе в голову? Что за мания? Не с той ноги встала, не то белье одела, ноготок обломала и на этой почве решила покуражиться? Я не собираюсь терпеть твои капризы, запомни это.
– Это не каприз, а необходимость. Это мне надо, понимаешь?
– с надеждой уставилась на него. Алекс отошел, покрутился, соображая и, вздохнул, признаваясь:
– Ты постоянно ставишь меня в тупик. Что на тебя находит? Тебе надо, а что тебе надо?
– Не думаю, что ты поймешь. Ты судишь другими категориями. Тебе главное чтобы дела шли, капитал рос, и все в этом духе. Никаких эмоций, чувств, сплошная проза цинизма и жесткого расчета. А я живу иначе, и многие, многие живут как я, а не как вы. У меня другая цель.
– Какая если не секрет? Поведай уж, будь добра. Впрочем, уже слышал: Якутск и нищета преподавателя.
– Нет, это мечта, а цель другая. Тебе, чтобы состояться, нужно было всего лишь утвердиться в своем обществе, занять стабильное положение, получить и получать большие доходы. Все в этом духе. А мне нужно понимать, что я не зря живу и что-то могу. Но выходит, что ничего.
– Естественно, на том уровне…
– Не в нем дело! Я не о финансах и статусе, я о человеческом. Я всю ночь думала, что же я сделала, кто я и вышло, что никто и ничего не сделала. Моя единственная надежда на уважение к себе была помощь девочкам. Но выходит и здесь я "никчемуха".
– Кто?
– поморщился мужчина: что за эпитет?
– "Никчемуха". Меня мама так называла. За что ни возьмусь, все наперекосяк, все не так.
– Хорошая родительница, - не скрыл сарказма.
– Она права. От меня нет никакой пользы, никакого толка. Это ужасно понимать, что ты тупо коптишь воздух, живешь как водоросль и ни черта в этой жизни не можешь. Я не хочу так. Если бы с подругами все было хорошо, я бы считала, что не зря живу, что хоть что-то смогла. Но выходит - ноль я и рождаю ноль.
– Ну, допустим, ноль ты не родишь, - усмехнулся.
– Спорно, - тяжело уставилась на него.
– Ты не выполнил условия договора и я считаю себя в праве не выполнять его! Ты знаешь, где Марина, уверена! Но палец о палец не шевелишь!
Невыгодно? А мне тоже невыгодно общение с тобой, тем более рождение ребенка!
Алекс вздохнул: откуда такое тупое упрямство?
Да, он знал, где Марина и даже видел ее, заглянув по делу к
Расмусу на прошлой неделе. Девушка была жива и здорова, только очень занята.
Игорь гордился рабыней, был доволен настолько, что буквально лоснился физиономией. И развлекался, с удовольствием давая развлекаться своим гостям, восторженный как мальчишка, получивший долгожданный подарок, о котором грезил и грезил.