Игры олигархов
Шрифт:
– На аборт успеваю?
– спросила девушка. Доктор моргнул:
– Токсикоз измучил?
– Ой, вы знаете, - влезла улыбчивая медсестра.
– Токсикоз на первых месяцах - значит, мальчик будет.
Завадский глянул на нее: что за чушь? И хотел убрать эту новенькую к черту, чтобы голову людям не морочила, но Лешинский заинтересовался, развернулся к ней:
– Серьезно?
Девушка смутилась от взгляда доктора и закивала:
– Это конечно не научно и медицина отрицает, но… вы знаете, сколько мамочек жаловались на токсикоз в первые месяцы, у всех мальчики потом родились.
– Вздор, Александр Адамович, -
Но Лешинский слова медсестры принял к сведению и спросил:
– Когда можно пол определить?
– Сейчас это невозможно, идет закладка органов. Будет недель шестнадцать, я, пожалуй, возьмусь предположить и сказать вам, кого ждать.
Алекс был доволен. Ярослава раздавлена и буквально сражена, тем, что он и доктор решают все без нее. Ее посмотрели и все - остальное обсуждалось мужчинами, она же, как будто испарилась.
– Я для тебя рабыня, - заметила Лешему уже в машине. Он усмехнулся и поцеловал ее в висок:
– Не говори глупостей.
– Я не хочу этого ребенка, но мое мнение никого не касается. Ты превратил меня в Бог знает что! Я ненавижу и тебя и себя!
– Не волнуйся дорогая, все решаемо…
– Ты лжец. Ты нарушил условия договора…
– Ты о подругах?
– Алекс отодвинулся к окну, закинул ногу на ногу.
– Ярослава, а где в договоре прописано о них?
– Что?
– побледнела девушка.
– Там нет ни строчки о них, - спокойно ответил мужчина, разглядывая ее слегка свысока.
– Твоя наивность подводит тебя снова и снова. Никогда не верь словам, они ничего не значат. А вот бумаги
– другое. С документами нужно серьезно знакомиться, прежде чем что-то подписывать. Это тебе урок на будущее, уверен, опыт пригодится.
У Ярославы слов не было. Но возмущение было направлено больше на себя, глупую дуру, которая еще пыталась что-то сделать, хотела отогреть сердце Алекса, показать ему как живут люди, а не монстры.
Только вот не учла, что сердца у него нет - калькулятор щелкает, бьет в грудную клетку.
Интересно, что же вместо души у Лешинского?
– Ты компьютер, а не человек, - прошептала.
Он улыбнулся и взял ее руку, наложил на нее браслет с сапфирами, и поцеловал ладошку, нежно, с долей трепета:
– Я очень доволен, да, я счастлив. Мне очень нравится мысль, что у меня будет ребенок от тебя. И это мой подарок тебе.
Девушка лишь головой качнула, не зная ни что говорить, ни что делать.
Он ставил ее в тупик. Он словно не понимал, в какой абсурд превратил ее жизнь, не понимал, что сотворил с ней.
Он был нежен и внимателен, но при этом циничен до невозможности, и эгоистичен до кончиков своих отшлифованных аристократических ноготков!
Глава 23
Ее оставляли одну только в ванной и то, Алекс не давал закрыть дверь.
Ярослава умирала от того распорядка дня, что завел Леший для укрепления здоровья ребенка и мамочки. Девушка должна была больше гулять и по два -три часа она бродила по парку "имения" Алекса в сопровождении охраны, чувствуя себя не то гусем, которого откармливают перед рождеством, не то заключенной под стражу. После она кушала и занималась физическими упражнениями со специально выписанной для этого женщиной - тренером, затем опять кушала, пила какие-то витамины, спала, опять гуляла, уже с Алексом или ехала с ним в город, чтобы посмотреть, как катаются на коньках, но не в коем случае не кататься самой, потому что это опасно для ребенка, или ходила с Лешим по магазинам с детскими игрушками, шмотками. И он пытал ее, какая распошонка ей нравится, какая нет, какая погремушка была бы интересна новорожденному, и покупать ли здесь или поехать в
Англию, Швецию, купить все нужное ребенку там.
Он разговаривал с ней, но слушал себя и делал, что желал он.
А девушка с утра до вечера мучалась от токсикоза, который только усиливался день ото дня, не смотря на все усилия Завадского, к которому Ярославу возили раз в неделю в обязательном порядке.
Алекс как с ума сошел. Он следил за ней как беркут за добычей, и регулярно брал ее, словно мечтал о второй беременности. Девушка подозревала, что ее состояние он посчитал соблазнительным, и ненавидела себя, за то что не была против его ласк. Не смотря на личную неприязнь к нему, в постели на удивление у них не было разногласий. Более того, он нравился ей как мужчина, нравился обходительной настойчивостью, властью, но нежной, силой, но бережной. Нравился его запах, и даже эти улыбки его, нравились до возмутительности.
Но все это затягивало, как в омут, и дни летели, как листья с деревьев осенью, а Ярослава так и не могла улучить минутку, чтобы поговорить со Светой и возможность исчезнуть, тоже не подворачивалась. Но надеялась, во всяком случае, она очень хотела верить, что ни сегодня - завтра, сможет уйти, иначе просто бессмысленно что-то делать, и ей оставалось бы только смиренно ждать, когда закончится контракт. И рожать!
Об этом она и думать не хотела. Ей была страшна сама мысль родить ребенка без мужа. Родить от навязанного любовника, который никогда не станет официальным отцом ребенка, родить от Алекса, которому сегодня нужна, а завтра он наигрался и выкинул.
Да, он был заботлив, терпелив, потакал всем ее капризам, будь то желание выпить стакан сока в три часа ночи, или желание посмотреть в зоопарке обезьянок в десять вечера. Но на том ее власть над ним заканчивалась и наступала его власть над ней, подавляющая настолько, что Ярослава чувствовала себя не человеком и даже не предметом - киселем каким-то.
Будущее казалось девушке темным, страшным. Она не знала, что устроит ей в нем Алекс, но понимала, что ребенок так или иначе свяжет их на долгие годы, а это было для нее сущим кошмаром. Но видно Леший того и хотел, и каждый вечер разглядывал растущий холмик над лоном, целовал его, оглаживая ладонью и, не скрывал, что в восторге от положения своей содержанки. Но при этом в их отношениях ничего особо не менялось.
Ему хотелось ее и он брал. Ему хотелось погулять с ней или поболтать, и он гулял, он болтал, при этом ему было плевать, расположена ли девушка к разговору или поцелуям.
Только в феврале, Ярослава смогла позвонить Свете и то из клиники, пока ждала приема. У Завадского была другая пациентка, а
Алекс был внизу, решал какие-то свои дела сидя в машине. Девушка не стала тратить время зря, попросила телефон, и как только медсестра отошла, набрала номер подруги.
– Света! Послушай меня внимательно!
– не стала тратить время на приветствия.
– Сейчас же собирайся и уезжай. Плюнь на институт.